Фэндом "Побег из тюрьмы".

Так случилось, что в какой-то момент Скофилда и Келлермана арестовали и поместили в одной камере.
Майкл ведёт дневник:

1 день.
Этот зверь меня избил и загнал под нары. Съел две порции еды и читает газету.

2 день.
Пинает ногой и спрашивает, что у меня было с Сарой. Соврал ему. Выбит зуб.

3 день.
Пожаловался охранникам. Зашли. Теперь сижу под нарами вместе с ними. Тесно.

4 день.
Пришли ещё три охранника. Келлермана били, он молчал. Потом все ушли и он разрешил мне взять мою пайку. Опять спрашивал про Сару. Я сказал, что это моё личное дело.

5 день.
Келлерман разрешил вылезти из-под нар. А я признался ему, что Сара разрешила потрогать только грудь. Он меня пнул и отобрал десерт - стакан черничного киселя.

6 день.
Спросил, какая у Сары грудь. Обещал за это не отбирать кисель. Я не выдержал - нарисовал на листе. Повесили на дверь, смотрим...

7 день.
Келлерман сказал, что у него давно не было женщины. У меня - тоже, никогда. Пол похудел, ему идёт.

8 день.
Велел нарисовать эротический комикс, где Сара ему отдаётся. Выменял у охраны тетрадь в обмен на мою панамку.

9 день.
Опять рисую ему комиксы. Он погладил меня по спине. Рука мягкая, приятно. Ночью снилось неприличное.

10 день.
Я не хочу рисовать Сару - Келлерман интереснее. Он получается на моих рисунках лучше, чем она. Я спросил, не попозирует ли он мне для большего сходства? Пол пожал плечами и разделся. Мне стало жарко.

11 день.
Охранники отобрала наши комиксы и надолго ушли. Слышно, что где-то хором стонут.

12 день.
Я поцеловал Пола, всё получилось неожиданно - он был так близко, его розовая щека... Он загнал меня под нары.

13 день.
Келлерман сказал, что он здоровый мужчина и больше не выдержит воздержания. Мне стало страшно... и радостно.

14 день.
Меня перевели от него! Я рыдал. Я вырывался у охранников. А он просто отвернулся, поглаживая грудь, и буркнул: "Удачи!"

15 день.
Я оказался в камере знаменитого маньяка Тедди. Он тут же бросился занавешивать нары простыней.

16 день.
Когда Теодор устаёт, то использует протез. Ужасная холодная штука...

17 день.
Нас вывели на прогулку. Я тут же бросился к моему Полушке и схватил его за кармашек. Он инстинктивно вывернул мне руку. Вывих. Меня отвели в медпункт. Там была Сара.

18 день.
Хожу к Саре, пытаюсь завести разговор. Не получается. Тедди купил мне помаду и топик с вышитым цыплёнком.

19 день.
Моё сердце разбито! Увидел своего пупсика с Сарой! Она держала в зубах медицинскую перчатку, чтобы не стонать.

20 день.
Меня опять перевели к Полу. Он спал. Я стал целовать его в животик. Он открыл свои синие глазки, замахнулся пушистой лапкой... Я очнулся к вечеру.

21 день.
Живу под нарами. Пол ходит в медпункт за инъекциями инсулина. Возвращается довольный. Из еды отдаёт мне только чай. Ему нужны калории.

22 день.
Прошёл слух, что Сара ушла в декрет. Пол разрешил мне спать рядом. О хрупкое счастье...

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ
читать дальше
Автор: Марика.
Фэндом: ориджинал. Мечта одной читательницы увидеть Пола в форме эсэсовца.
Немного «Ночной портье» и «17 мгновений весны».
Рейтинг: NC-17.
Жанр: гет, садо-мазо.
Пейринг: офицер SS/диверсантка.
Статус: закончено.
Саммари: что-то вроде фильма, где в главных ролях – Пол Адельштейн и Сара Коллис. Место и время - Германия, апрель 1945-го.
Варнинг: Сюжет – просто повод для порнографии.

* * *
Почему у неё всё ни как у людей? Парни из её разведгруппы приземлились где-то в лесу,
и только боец Сара Танкреди опустилась прямо в болото, плавно и торжественно. Парашют над её головой обмяк и накрыл незадачливую диверсантку, она в панике побарахталась в жидкой грязи и, наконец, встала на ноги. Из окружающего леса тонко и свежо пахло подснежниками. Сара раздраженно выпуталась из белого шелка и выбралась из болота. Она огляделась. Вокруг не было ни души. Только прыгала с ветки на ветку стрекочущая сорока... Сара сняла со спины рюкзак и вынула наряд, в который должна была переодеться. К сожалению, грязная вода попала в рюкзак с одеждой. Сухим и чистым осталось только платье из грубой материи и смешные трусики в горошек. Сара стащила мокрые комбинезон и белье, переоделась. Нет ничего хуже мокрой одежды в такой холод. На ноги она обула грубые башмаки на квадратных каблуках. Сунула в карман фальшивый паспорт... Рядовая Танкреди, десантник 82-й воздушной дивизии США, заброшенный в германский тыл, превратилась в запуганную немку Марту, бегущую от наступающих советских войск в столицу Германии.
Сара направилась по какой-то тропе, вспоминая маршрут, который показывали десантникам в штабе. Её сбил с толку друг Майкл, который сообщил, что у него есть более точный план этой местности. Насколько она помнила, ни болота, ни этой тропы на его карте не было. Она прыгнула позже всех, ориентируясь на его указания.
Он напутал, а она села в лужу. Топограф чёртов!...

Она знала, что парни из её отряда сейчас собираются в условленном месте, чтобы спрятать сброшенные с самолета ящики с оружием в овраге неподалеку. А Сара должна была срочно идти в город, и там, в кафе встретиться со связным местных подпольщиков, которым предназначалось оружие и военная поддержка. Но как выйти к городу?

- Стоять. – На её пути возник немецкий патруль. Двое - один лет пожилой, другой почти мальчишка, наверное, пошел добровольцем. Шел апрель сорок пятого, Гитлеру не хватало солдат и в армию брали всех подряд...
Опустив глаза, Сара достала из кармана паспорт.
- Я Марта. Беженка из Пруссии. Русские наступают, я хочу попасть к тете в Берлин. Может быть, большевики не возьмут столицу... Отпустите меня...
- Командир отдал приказ: всех, кого увидим в лесу, вести в штаб. – Хмуро объяснил пожилой солдат. – Если в штабе решат, что всё в порядке – отпустят.
Они вышли из леса к серому трехэтажному зданию с островерхой крышей, украшенному башенками. Видимо, это было старинное дворянское поместье, покинутое хозяевами. Возле здания стояли солдаты. На обочине застыли тяжелые грузовики и виллисы.
Солдаты приказали Саре подняться на третий этаж. Там возле дверей преминались двое часовых – крепкие парни с повязками на рукавах, в серой форме.
- Франц, Ганс, доложите полковнику, что есть задержанная. – Сказал пожилой конвоир Сары.
Один из часовых нырнул в кабинет и вскоре вернулся:
- Пусть зайдёт. А вам приказали вернуться на пост. Почему пришли оба? Хватило бы и одного сопровождающего. – Выговорил конвоирам часовой.
Сара вошла в кабинет и робко остановилась у двери. На неё зло уставился толстый полковник. С презрением оглядев пленницу, он рявкнул:
- Ганс, ко мне приехали из ставки фюрера, я занят. Позови Пауля, пусть разберётся...

Толстяк удалился, а один из солдат направился за каким-то Паулем. Второй солдат приказал Саре сесть на стул и вышел. Вскоре появился новый дознаватель. Это был высокий мужчина в черной форме с красной повязкой на рукаве, где красовалась свастика. Она заметила ослепительно белый воротничок рубашки. Черный галстук. Он бросил кожаный коричневый плащ и фуражку на подоконник и окинул взглядом пленницу.

Оба минуту разглядывали друг друга. У Сары вдруг пересохло во рту, и она остро ощутила стыд от того, что материя её простенького платья так плотно прилегает к телу, подчеркивая грудь, высоко поднимающуюся от учащенного дыхания. Стыд был странно волнующим. Наверное, потому, что глаза внимательно смотревшего на неё нациста были необыкновенно красивыми, синими как океан. Их вызывающе яркий цвет подчеркивала кайма черных, картинно изогнутых ресниц. Черты лица были стандартно правильными, как у солдат, изображенных на плакатах Третьего рейха. Высокий лоб, прямой нос, волевой подбородок... Но холодную нордическую правильность черт дерзко нарушала неожиданно чувственная складка рта. Пухлые нежно-вишневые губы изогнулись в надменной и томной усмешке уверенного с себе самца, созерцающего беззащитную красивую самку. Сара смотрела на него нарочито испуганными огромными глазами, темно-карими, с золотистыми искорками вокруг расширенных в полумраке комнаты зрачков. Его большое сильное тело, казалось, таило угрозу для неё...

Эсэсовец остановился перед Сарой, сидящей на стуле. Прелестная девушка. Темно-русые шелковистые волосы рассыпались по плечам, кукольное личико побледнело, связанные руки заведены за спину и заметно, какая красивая, и, наверное, упругая у неё грудь, так и хочется положить на неё ладони... Ладно, достаточно лирики – решил он, - пора за работу.
Сара опустила глаза, и тут же подняла их, потому что взгляд невольно наткнулся на внушительную выпуклость под черными брюками. Казалось, брюки немного узки и сдавливают его великолепное оружие, которое жаждет вырваться на свободу.
Уставившись на девушку, плакатный красавец провел языком по нижней губе, тут же осознал это и, кажется, разозлился на себя.
- Я – капитан Келлерман. Будет лучше, если ты сразу ответишь на вопросы. Тогда мы учтём сотрудничество и отправим тебя в лагерь, а не расстреляем.
Сара глубоко вздохнула и жалобным голосом пролепетала:
- В чём вы меня подозреваете? Я – Марта, беженка из Пруссии. Русские наступают, и мы – немцы – бежим в столицу. Ведь «Фёлькише Беобахтер» писала, что большевики не будут щадить даже женщин и детей.
- Милая грустная легенда... Конечно, я уже видел твой паспорт. Добросовестная подделка.
Сегодня ночью неподалёку отсюда наши зенитчики сбили самолёт. А патруль сумел найти лётчика. Парень был серьёзно ранен, просил спасти ему жизнь, и в обмен на это рассказал о группе парашютистов, которые десантировались в лесу. Среди них была женщина. Красивая шатенка лет двадцати пяти. Летчик слышал, как её называли Сарой. Ты и твои товарищи, которые прячутся в лесу, диверсанты. Отвечай, какую задачу ставили перед вами? Летчик сказал, что с самолета сбросили ящики с оружием – где оно?
Он схватил её за маленький твердый подбородок, запрокидывая голову пленницы, смотрел в темно-карие глаза.
- Я ничего не знаю! – Твердо повторила Сара. – Я Марта, беженка из Пруссии.

- Отлично. Смелая девушка. Поиграли и хватит. – Он одобрительно улыбнулся и тихо произнёс пароль, который должен сообщить ей связной. Сара похолодела от ужаса – значит, фашистам известно многое. Не может же она счесть, что этот классический эсэсовец близок к подпольщикам!...
- Я вас не понимаю, - тихо ответила она.
- Никто ничего не узнает, - успокаивающе произнес он. - Не сомневайся, расскажи мне всё, - дьявольски красивые глаза смотрели на неё умоляюще, ресницы вспархивали над синевой как две черные бархатные бабочки.
«Как я ему поверю? Я должна была встретиться со связным в кафе, на окраине города. Эта гадина вызывает меня на откровенность. Наверняка выпытал пароль у кого-то из пленных антифашистов. Я буду молчать».
- У нас мало времени, - многозначительно произнёс он. – Ты должна проинформировать меня. Не бойся... Подполью нужно оружие.
- Мне ничего не известно! – В её голосе невольно зазвучали злые вызывающие нотки. Он оставил её и стал быстро ходит по комнате, заложив руки за спину. Потом снова бросился к ней:
- Ты дура, Сара! Но я выбью из тебя дурь. Никогда мне не поручали вести допросы, но... – Офицер остановился над ней, Сара снова опустила глаза и тут же поспешно подняла их. - Не испытывай моё терпение! Я именно тот, кто нужен тебе!
«Какая иезуитская хитрость, - подумала Сара, - поймал кого-то из наших, мучил, а теперь, притворяется связным».
В кабинет вошел полковник:
- Ну что, заговорила?
- Нет, но я работаю.
- Довольно ворковать с этой сучкой. Иначе сам возьмусь за неё, включу паяльник, и она запоёт.
Полковник удалился.
- Если он станет пытать тебя, в ход пойдёт всё, что угодно. Ответь мне и я найду способ спасти тебя.
Пауль наклонился, сжимая её плечо, его губы почти касались её щеки. Лицемерный фашистский палач!
- Я – Марта...
– Какая же ты тупая! - Пауль занёс руку, девушка окаменела, ожидая пощечины. На миг закрыла глаза. И тут же открыла, вздрогнув от выкрика:
- Ганс, Франц, выпорите её!
Солдаты, бездельничающие за дверью, вошли и радостно потащили её к лавке. Сара вырывалась, они повалили её вниз лицом, и Сара уткнулась носом в доски.
Франц задрал платье. Ганс схватил её за щиколотки. А Пауль присел на колени в изголовье и положил руки на плечи, не давая подняться. Она чувствовала его дыхание, от него пахло дорогим ароматным табаком, такой курил её отец, и ещё чем-то сладким. Она видела его лицо прямо напротив своего – свежий румянец на щеках, губы, к которым, казалось, прилила кровь после долгого поцелуя.
Она услышала, как за спиной звякнуло - один из солдат расстегнул тяжелую пряжку.
- Франц, ты хочешь уродовать эту прелесть ремнём? – Насмешливо спросил Пауль. – Возьми телефонный провод.
- Если тебя должны пытать, лучше это сделаю я, – заговорщески произнес он. – Начинайте!
Франц ударил проводом по круглым белым ягодицам, едва прикрытые трусиками. Сара дернулась, взвизгнула.
Пауль сидел перед ней на коленях, держа за плечи, и жадно вглядывался в лицо.
- Чёрт, как возбуждает такой визг! – Громко заявил он. – Теперь я понимаю солдат, которые насиловали местных девчонок...
Франции и Ганс одобрительно засмеялись. Возможно, речь шла о них...
Его голос снова стал тихим, то, что он говорил, не предназначалось для солдат:
- Ты ведь расскажешь, где твоя группа? Где спрятали сброшенное оружие?
- Не надейся! – Вырвалось у Сары. И тут же она опомнилась, заводя прежнюю песню: не понимаю вас, господин офицер, я – Марта...
Франц хлестнул ещё несколько раз. Но теперь Сара не кричала – не желала доставлять удовольствие садисту.
- Ты выводишь меня из себя! – Прошипел он как дикий кот. – Что мне сказать, чтобы ты поверила?
- О чем вы говорите? Вы же видели мои документы. - Упрямо бубнила Сара.
Он заботливо стер пальцем каплю крови, выступившую на её нижней губе, прокушенной скорее от злости, чем от боли. Гордая дочка американского бизнесмена не ожидала такого унижения. Сара, часто дыша, с яростью смотрела на офицера. Мужчина поднес палец, измазанный в её крови, к губам, глядя ей в глаза. Ей показалось, что сейчас попробует на вкус как вампир. Но Пауль только сжал руку в кулак и произнёс:
- Достаточно.
- Мало... – засомневался Франц.
- Я сказал. – Отрезал офицер.
Солдат дернул её за платье:
- Вставай.
Пауль отошел к окну, и она увидела на фоне серого неба его чеканный профиль. Тускло поблескивали серебристые молнии на воротнике черного мундира и погоны на плечах.
- Уходите, вы мне пока не нужны. – Пауль повелительно махнул рукой своим подручным, указывая на дверь. Франц и Ганс снова вышли...

Офицер снова обернулся к ней:
- Признайся мне, всё будет хорошо. – Его низкий, но мелодичный голос напоминал мурлыканье тигра, роскошного страстного хищника, увидевшего хорошенькую капризную тигрицу. Тигр подкрадывался к ней, подстерегая момент, когда можно будет вцепиться в шею упрямицы и подмять под себя, придавить к земле большим гибким телом...
- Поверьте мне, – продолжала упорствовать Сара. – Я надеялась, что немецкие герои защитят меня от насилия врагов. Я ошиблась! – Она говорила всё неуверенней, не от страха, а от какого-то внутреннего трепета, слабела от звуков властного мужественного голоса...
- Местные подпольщики ждут оружия и помощи профессиональных военных. Где-то в лесу находится твоя разведгруппа. Но ты не веришь мне, несмотря на пароль! Мы теряем время!
Глядя на неё, он чувствовал выходящее из-под контроля раздражения, хотелось скорее вытрясти из неё данные. Да что за чертовщина? Она не должна была попасться патрулю, как могла выйти прямо на них? От этой дурочки зависели будущие операции, а она выламывалась.

А ещё с первого взгляда на неё он ощутил непреодолимое желание, у него слишком долго не было женщины, он забывал о них за работой. И вот сейчас ему хотелось, наплевав на мораль, взять то, что захотел. Считаясь одним из офицеров СС, элиты Рейха, он позволял себе многое. Эсесовцы чувствовали себя хозяевами жизни. И он, как талантливый актёр, играя роль в стане врагов, постепенно проникался, нет, не их идеологией, но их отношением к жизни – чувствовал себя сверхчеловеком, которому позволено больше, чем другим, который решает за более слабых, как им жить. Он всегда был самоуверенным, властным, и здесь его характер завоевателя, который берёт всё, что пожелает, вырвался на свободу. Он знал, что неправ, что когда-нибудь ему предъявят счёты не только враги, но и те, кто заслал сюда как агента, но не мог остановиться...
Он понимал, что у неё есть причины не доверять ему, но её упрямство выводило из себя. И оно же было поводом проучить...

«Как искусно играет этот подлец». – Подумала Сара. – «Хочется признаться во всём... Но нет! Я не настолько глупа!» Тут нашей диверсантке снова вспомнилось, как она приземлилась в болото и девушка чуть не заплакала от обиды...
- Даже если бы знала, я не сказала бы ни слова такому ублюдку! – Вырвалось у неё. – Я надеялась, что немецкие солдаты защитят меня – немку, но жестоко ошибалась!...
- Продолжает утверждать, что ты немка?! – В его глазах вспыхнула злость. Кажется, пленница вывела эсэсовца из себя. - Хватит патетики... Если ты немецкая женщина, то должна считать за честь внимание офицера СС.
Пока Сара пыталась осознать смысл этой фразы, он быстро расстегнул её платье – перламутровые пуговки доходили до пояса. Офицер высвободил из-за грубой материи её полную правильной формы белую грудь с розовым соском, миг любовался на это совершенное творение природы. Потом шире распахнул платье и обнажил вторую грудь. Лицо Сары вспыхнуло от стыда. Она попыталась вырваться, но руки были связаны за спиной, и груди от этого казались демонстративно выставленными. Руки офицера накрыли их, он смотрел в глаза пленницы, наслаждаясь её бессилием.
Он хотел только испугать её, но когда ощутил тонкую нежную кожу, понял, что не сможет остановиться. Стремление завоевать это хрупкое тело, взять, как вражескую крепость, стало непреодолимым.
Так лавина камней летит с горы, сметая всё на своём пути...
Его пальцы сжались на тугих сосках, то нежно играя с ними, то больно выкручивая. Сара начала отступать, но оказалась буквально зажатой в угол возле окна. Чувствовала горячее дыхание на своих губах. Он наклонился, чтобы поцеловать её. Сара с ненавистью отвернулась. Тогда он прихватил зубами кончик груди. Сара выгнулась в сильных руках, едва не застонав. Её тело невольно реагировало на эти наглые прикосновения. Она замерла, прислонившись спиной к стене, чувствуя, как часто бьётся сердце. Он оторвался от её груди и снова уставился в глаза, прищурившись и выдвинув вперед подбородок:
- Скажешь, где остальные? И мы будем просто друзьями...
- Я гражданка Германии. – Отчеканила Сара. Ей не нужен такой жуткий друг.
- Ты развязываешь мне руки своим ответом. – Многозначительно сообщил он, отступая от неё на шаг, смотрел вызывающе. Словно для того, чтобы одежда не стесняла движений, расстегнул черный мундир, снял галстук и распахнул рубашку.
Эй, что это собрался проделать?... Сара пыталась внушить себе, что всё в нём отвратительно - толстая шея, густая шерсть на широкой груди, плоский загорелый живот. Но помимо своей воли чувствовала не отвращение, а желание рассматривать то, что открывалось взгляду. Изящные пальцы холеной сильной руки с золотым перстнем на среднем пальце скользнули и легли на застежку брюк, сжали возбужденный член сквозь ткань. Офицер глядел на жертву немигающими темно-синими глазами, полуоткрыв губы, которые ей хотелось искусать до крови, наверное, от ненависти...
- Повтори, что ты немка... чтобы я мог оправдать то, что собираюсь сделать... – Сказал он внезапно охрипшим голосом. – Потому что не могу остановиться...
- Я – немка и вы не посмеете... - И тут же она пожалела о сказанном, но было поздно.
- Ещё как посмею. - Он рывком расстегнул тяжелую пряжку с надписью «Гот мит унс» и резко повернув Сару к себе спиной, подтолкнул пленницу к открытому окну, стащил трусики, она попыталась ударить его ногой и, кажется, попала по лицу. Он чертыхнулся, но не остановился. Наклонил её через подоконник и коленом раздвинул ноги. Намертво зафиксировал её бедра, впившись железными пальцами в ягодицы.
Он слишком большой – успела испуганно подумать она, вздрогнув от горячего влажного прикосновения к своему незащищённому лону. Её стройные широко расставленные ноги напряглись, спина прогнулась, Сара ни за что не хотела впускать его, но возмутительно огромный орган раскрыл её властно и легко, заскользил, без усилий раздвигая сжимающиеся мышц. Сначала Сара пыталась выпрямиться, сползти с подоконника, но только невольно двигалась навстречу движениям насильника. Наконец она бессильно уронила голову, видя далеко внизу мощенный булыжником двор. Пауль двигался в ней то резкими короткими рывками, то вонзался медленно и глубоко. Иногда замирал, чтобы продлить процесс. И её тело обжигающе раскрывалось и смыкалось, отвечая на его движения. Сара старалась не чувствовать ничего, кроме ненависти, но ощущения были головокружительно приятными... если бы не обстановка вокруг, если бы не партнёр в эсэсовской форме. Член входил в её лоно, истекающее соком, с непристойным чмоканьем. Её обнаженные груди упруго вздрагивали в такт этим толчкам. Сара едва сдерживалась, чтобы не застонать, и умирала от унижения, понимая, что насильник замечает её возбуждение. А ещё боялась, что сейчас во дворе появятся солдаты, кто-нибудь из них поднимет голову, увидит её и всё поймёт. Она представила их хохот и злорадные комментарии... Но во дворе было безлюдно...
Пол на минуту отпустил её бедра, она услышала за спиной шорох, потом чиркнула спичка и Сара поняла, что он закурил, медленно раскачиваясь в её теле. Горячая искорка упала на её поясницу. Сара взвизгнула и дернулась, чуть не выпав из окна. И он крепко прижал её спину теплой ладонью.
- На базе дивизии всё ещё командует старик Поуп? – Внезапно спросил Пауль.
- Ты знаешь его? – Изумилась Сара.
- А с сержантом Берроузом по-прежнему никто не соглашается играть в шахматы, потому что он, проиграв, может избить победителя?
- Ты не мог сказать это чуть раньше? – Гневно воскликнула Сара. - Ублюдок!...
Наши парни ждут недалеко от поселка Шварцвальд, там, где песчаные карьеры. Подавись!
- Я же сказал пароль. А тебе, видишь ли, требовались ещё какие-то доказательства...
- Ты слишком похож на фашиста.
- Ницше сказал: если долго всматриваться в бездну, бездна тоже начинает всматриваться в тебя. Я должен был стать похожим на них, чтобы хорошо сыграть эту роль... Извини за то, что тебя немного наказали. Видишь ли, если бы я отказался пытать тебя, отказывающуюся отвечать, это выглядело бы подозрительно.
- Меня обязательно было насиловать? Это тоже для правдоподобности допроса?
- Извини, не смог удержаться. – Ровным голосом сказал он, не прекращая движений в её теле. Когда Сара поверила, что её цель достигнута – этот подлец действительно связной - несмотря на унизительность положения, она ощутила радость. Как бы то ни было, задача выполнена. Она облегченно вздохнула, снова ощутила запах подснежников, голоса птиц, доносящиеся из леса. Её тело отреагировало на случившееся по-своему. Оно тоже доверилось этому человеку. Сара не могла больше сдерживать своего возбуждения. Она пыталась расслабиться, казаться мученицей, которую терзает орудие пытки, но лоно начало конвульсивно сжиматься, и, наконец, выгнувшись в глубокой прерывистой судороге, пленница сдавленно застонала, смиряясь со своим падением.
- Но почему ты поступил так? – Пролепетала она слабым голосом.
Он продолжал двигаться в её теле.
- Понимаешь, если бы мы встретились в мирное время, мне пришлось бы долго ухаживать за тобой, да и тогда ты, возможно, отдала бы предпочтение другому. Так что я воспользовался служебным положением. – Абсолютно спокойно объяснил этот хам.
- Грязное животное! Ты ответишь за это! – Возмущенно крикнула она.
- Угрожаешь? – Изумился он. – А ведь я могу выронить тебя в окно.
- Ты не поступишь так. Ты запугиваешь меня.
- Я нарушил здесь много законов. Почему бы не нарушить ещё один? Ты же сказала, я слишком похож на этих отморозков...
- Только не в меня! – Выкрикнула Сара, чувствуя, как он ускоряет движения.
– Тебе понравится. - Он особенно сильно рванул её бедра на себя, у Сары перехватило дыхание от смеси сладкой боли и ощущения наполненности его плотью, вдруг выплеснувшей в неё жидкое тепло, которое, казалось, не кончалось, заливая жаждущую глубину.

* * *
Сару отвели на первый этаж, где в холодной комнате с высокими зарешеченными окнами стояла кровать, на ржавую сетку которой был брошен грязный тюфяк и шерстяное одеяло.
Она села на кровать и тупо уставилась на закрытую дверь, ощущая влажный жар внизу живота. Почему-то она не чувствовала ни злости, ни страха, все мысли заменило ощущение того, что он сделал с ней.
Что будет дальше? Её расстреляют? Ведь он получил всё, что хотел... Но он действительно оказался связным. Захочет ли помочь ей такой человек? Конечно, он негодяй, но ведь не враг...

Вечером дверь открылась. В её камеру вошел Пауль.
- Ты не замерзла? – Заботливо спросил он.
Какое гнусное лицемерие! – Сара встала навстречу, глядя затравленно. Но она была готова сопротивляться. Он подошел вплотную, вынул из кармана пачку денег, какой-то пропуск и сунул в карман её платья. Сара вопросительно смотрела на него. Он тяжело вздохнул, поднял с пола один из вывалившихся из стены камней и протянул:
- Ты должна ударить меня.
Сара взяла камень, не понимая.
- Меня найдут оглушенным на полу, а ты уйдёшь. Конечно, бей не лишком сильно, я только притворюсь, что потерял сознание...
Пауль брезгливо смотрел на пол, где отпечатались следы солдатских сапог, подбирая место почище.
Сердце Сары заколотилось от радости - сейчас она будет свободна! Она занесла руку с булыжником, Пол инстинктивно зажмурился, Сара не двигалась.
- Ну! – Он открыл глаза. – Быстрей!
Сара снова размахнулась, теперь он не зажмурился, смотрел на неё подбадривающе, моргая своими пушистыми ресницами.
- Не могу! – Пробормотала Сара.
- Что, мне самому головой об стену биться? – Зло спросил он.
Она едва не плакала. Правильная добрая девочка из хорошей семьи, Сара вопреки воле отца вырвалась на фронт, чтобы восстанавливать справедливость, но ещё ни разу никого не убила, ни разу никому не причинила боли.
Она села на кровать, сжав в руке злосчастный булыжник. Пауль присел рядом.
- Зря переживаешь. Ударишь посильнее, и я буду твоим первым убитым. – Его рука естественным движением обвила её талию. – Подумай, я же приказал тебя наказать... в конце концов, я тебя изнасиловал... как считаешь?
Сара вспыхнула и стукнула по коротко стриженой голове. Тут же она вскочила и испуганно уставилась на Пола. Он схватился за голову и сидел, согнувшись.
- Ты сам просил, - камень выпал из её руки.
- Иди, - сказал он, болезненно поморщившись. Сквозь пальцы капала кровь.
- Мне жаль...
- Иди.
Сара быстро пошла к двери, Пол смотрел вслед, прижав руку к окровавленной голове, по-детски обиженно кривя пухлые губы.

Окончание следует.

запись создана: 03.11.2008 в 18:33

читать дальше Фэндом: «Побег из тюрьмы»
Рейтинг: PG-13
Жанр: гет.
Статус: закончено.
Пейринг: Пол Келлерман/Сара Танкреди.
* * *
Уже четыре часа агент Пол Келлерман сидит в фойе больницы. Есть небольшая вероятность, что здесь может появиться Майкл Скофилд. Конечно, вряд ли беглец будет рисковать, но всё же, всё же... Вдруг действительно дорожит этой Танкреди, которая открыла уголовникам путь на свободу? Сейчас дурочка лежит подключенная к аппарату жизнеобеспечения, угодив на больничную койку после передозировки наркотиков. А Пол бдит, не полагаясь на полицейских. Майкл - хитрец, если захочет наведаться к подружке, обведёт копов вокруг пальца.

Агент Келлерман отлучается со своего поста только один раз, для того, чтобы заглянуть в больничный буфет. Там Пол покупает бутылку с вишневым соком и пирожное, украшенное аппетитными завитками золотистого крема. Поспешно возвращается в фойе, садится в кресло.
Слизывая крем, Пол жмурится от удовольствия. Кисловатый вкус вишневого сока приятно контрастирует с приторно-сладким пирожным. Но начинает беспокоить мысль – а вдруг Скофилд уже в палате у Сары? Глупое предположение, но лучше проверить, а не ломать голову...

Пол направляется в коридор, замечает в открытом кабинете белый халат на вешалке, одевает его, хватает со стола какую-то папку и вот он уже не агент, а доктор. Солидный господин, обеспокоенный судьбой пациентов, нахмурив темные брови, шествует по учреждению, на ходу просматривая чью-то медицинскую карту.
Подходя к палате Сары Танкреди, Пол замедляет шаг. На его пути стоят и беседуют две медсестры.
- Она может так лежать и год, и два... Растение. - Сокрушенно говорит одна.
- Жаль, что эвтаназия запрещена законом. Зачем тратить время персонала на коматозных? - Раздраженно замечает собеседница.
- Не волнуйся, её папаша-губернатор всё оплачивает.
- Лучше бы просто пожертвовал деньги на больницу.

Когда медсёстры удаляются, Пол неслышно открывает застекленную дверь: "Привет, Сара. Меня зовут Пол. И я киллер. Шутка"...
Вот она – подельница Скофилда. Лежит без сознания. В локтевой сгиб левой руки, в тонкую, почти прозрачную кожу воткнута стальная игла, от которой идёт трубочка к прозрачному флакону с какой-то жидкостью, укрепленному на штативе. Вокруг непонятная ему аппаратура. На черном мониторе тонкая зеленая линия регистрирует работу сердца.
Сара прикрыта одеялом до пояса, на ней белая майка. Полу кажется, что девушка не дышит, явно эта наркоманка - кандидат в морг.
Черные ресницы не дрогнут, тонкие линии бровей четко прорисованы на фарфоровой белизне лица, уголки губ страдальчески опущены, похожа на ребёнка, который готов заплакать во сне. Безмолвно мучается от смутных тоскливых видений...
Что бы она стала делать, если бы знала, что осталась наедине с агентом Келлерманом, у которого появилась куча проблем из-за её промашки в Фокс-Ривер? «Придушить бы тебя, идиотка» - думает Пол, но то, как легко добрался до неё, немного обезоруживает. Какая она слабая - сорняк, выросший на тюремных задворках...
Вот эти тонкие девичьи пальчики повернули ключ, открывая Майклу и Линкольну путь на свободу. Пол берёт маленькую холодную руку в свою, и вдруг со злобой сжимает. На лице Сары не отражается боли. Опомнившись, Пол отпускает её... По помещению гуляет сквозняк. Оглядевшись, агент замечает открытую форточку – они, что, угробить решили больную? Снова переводит взгляд на её худенькое тело. Поджимает губы, и, досадуя сам на себя, захлопывает форточку. Сара должна выжить в интересах следствия. Это убогое создание – ценный источник информации...

Почему-то Полу не хочется возвращаться в фойе. Если Майкл всё же заявится, мимо не пройдёт. Агент присаживается на край постели.
А застанет кто-нибудь из медицинского персонала - Келлерман просто покажет один из своих документов, оформленных на фальшивое имя. Например, удостоверение следователя по особо важным делам. Скажет, что хотел допросить девушку, не знал, что она до сих пор без сознания...

Задумчиво рассматривает её: темные волосы обрамляют печально-недоуменное лицо. Шея длинная и хрупкая, такую легко сломать. Грудь небольшая, два холмика под тонким трикотажем. От холода соски стали твёрдыми и заметны сквозь ткань...
«Спящая красавица, которая ждёт поцелуя принца. А если вместо принца явится монстр?... Тьфу, что за бред пришёл в голову? Просто сегодня проезжал мимо афиш мюзикла «Красавица и чудовище». ...А зачем ей, собственно, приходить в себя? – Размышляет Пол. – У неё же нет никакого стимула. Ради чего бороться с умиранием? Такие больные способны выжить, если есть смысл, если кто-то ждёт в реальном мире. А что хорошего в судьбе этой идеалистки? Куча отморозков вместо пациентов, да жулик-архитектор, который смылся, подставив девчонку. Зачем ей возвращаться туда, где она никому не нужна?...»
Нет, не так! Есть человек, который жаждет дорваться до неё, - Сара представляет огромную ценность для Пола. Агент надеется, что вытрясет из романтичной докторши максимум информации. Она играет главную роль в его новом плане. У него есть план.
Пол с неосознанным удовольствием вдыхает чистый запах её волос, аромат апельсинового шампуня. «Ты не сбежишь от меня, Сара Танкреди. Не спрячешься вместе со своими тайнами под кладбищенским камнем.
Хотел просто выкрасть и пытать тебя, когда выпишут из больницы. Но придумал кое-что поинтереснее. Я войду в твою жизнь, заставлю верить мне, улыбаться мне, отдать больше, чем отдала Майклу. И, возможно, тебе это будет нравится, пока я не убью - быстро и безболезненно...
Из-за тебя начались мои беды, покатилась под откос карьера. Рядом с тобой чувствую себя голодным зверем, готов с наслаждением вцепиться клыками и когтями в ничтожную доступную жертву и разорвать в клочья. Но почему-то ещё приятнее сдерживать этот порыв. Интересно, что ждёт нас с тобой?..».

Размышляя, Пол наклоняется всё ниже над мертвенно-белым лицом своей добычи. В вечернем сумраке палаты его глаза блестят, щеки заливает темный румянец, яркие губы жадно полуоткрыты, он ловит её слабое дыхание. Близость беззащитного женского тела, бессильно распростертого на постели, возбуждает и внушает невольную жалость. Рядом с ней – неподвижной, с едва бьющимся сердцем, Пол кажется себе особенно крепким и бодрым. Ощущает мощь своего тренированного мускулистого тела, четкий ритм в груди.
Бессилие и убожество губернаторской дочки помогает ему чувствовать себя уверенней – главное, что он не валяется под капельницей, может действовать и всё преодолеет. За это понимание Пол немного благодарен ей...
"Но что же ты натворила в Фокс-Ривер, маленькая сучка!"
Хочется схватить её, смять так, чтобы переломать все кости, и он стискивает зубы, с раздражением ощущая, что смесь похоти и невольного сострадания охватывает жаром. Словно языки невидимого пламени лихорадочно облизывают напряженное тело, и джинсы становятся узкими в паху. Лучше бы он сюда не приходил! Сам не понимает, что с ним... Пол переводит дыхание, и заботливо кутает Сару в одеяло почти до подбородка. С великодушием победителя покровительственно гладит по щеке и вдруг, не удержавшись, крепко целует в прохладные губы. Грудь Сары высоко поднимается от глубокого вздоха. Пол поспешно сматывается из палаты...

Сара резко открывает глаза и оглядывается вокруг. Осознаёт, что находится в больнице. Но это не главное. Она помнит, понимает, что вырвана из холодного забытья чьим-то властным прикосновением - горячим, как ожог, поцелуем. Этот поцелуй ударом тока отозвался в глубине её тела, заставил сердце встрепенуться, рассыпался искрами по нервам, словно грозовая молния, попавшая в сплетение проводов. Этот поцелуй украл её у смерти...
Губы чуть влажные, Сара проводит по ним кончиком языка и чувствует вкус мёда. Сердце замирает и тает. Здесь был Майкл! Он не предал Сару. Рискнул свободой, проскользнул в больницу, за которой, наверное, следит полиция. Любимый!
- Майкл. – Зовёт Сара громким шёпотом. – Майкл!
Он где-то рядом...

Прислонившись плечом к стене, сунув руки в карманы белого халата, «доктор» Келлерман стоит в коридоре неподалеку. Слышит взволнованный женский голос, криво усмехается.

ТЫ СЫГРАЛ МЕНЯ!
читать дальше
Автор: Марика.
Рейтинг: NC-17
Жанр: гет.
Пейринг/персонажи: Пол Келлерман (у меня – шеф Чикагского ФБР), Пол Адельштейн, Лиза Вейл – жена Адельштейна, Саманта Трикси (заместитель Келлермана, безнадежно влюбленная в шефа).
Статус: закончено.
От автора: так обожаю Пола, что мне мало одного Пола – пусть будут два. Решила немного поприкалываться на эту тему.

* * *
Раннее летнее утро сияло над пригородом Чикаго, над улицей одноэтажных особняков в садах.
Пол Адельштейн вышел на порог и потянулся. Актер был в голубой майке и спортивных брюках, на ногах растоптанные кроссовки. Темные волосы взъерошены. На румяных после сна щеках – двухдневная щетина. Было видно – человек одет так, как ему удобно, а на мнение окружающих этому богемному типу – плевать.
Подходя к дому Адельштейна, Пол Келлерман, безупречно выбритый, с короткой армейской стрижкой, в дорогом костюме, с презрением смерил взглядом актера, который не так давно имел честь играть спецагента - сразу видно – фигляр и мухи не убьёт.
Служитель муз заметил гостя:
- Доброе утро! – Он приветливо улыбнулся.
«Для кого доброе, а для кого – не очень» - Подумал Келлерман, коротко кивнув.
- Мистер Адельштейн, я руководитель ФБР Чикаго, у меня к вам серьёзная просьба.
- Ко мне? – Удивился Адельштейн. – Давайте перейдём на ты. Без церемоний.
Келлерман придирчиво в упор разглядывал собеседника. Когда Келлерман заметил, что в «Побеге» играет актер, похожий на него как две капли воды, он сразу решил, что когда-нибудь использует это сходство в своих интересах. И вот момент настал. Агент сухо объяснил суть дела:
- К нам в Америку заявился итальянский "крестный отец", который позарез нужен Интерполу. Он приехал разрулить свои делишки по поводу контрабанды, будет в Чикаго. Я решил взять его. Конечно, мафия, которая оберегает визитёра, примется следить за передвижениями нашей агентуры. Мафиози должны думать, что Пол Келлерман сидит на работе, и никаких выездов групп захвата из ФБР сегодня нет. Но на моей работе вместо меня будешь находиться ты. А я застану итальяшку врасплох. Всё случится завтра.
- Я отказываюсь! - Решительно заявил Адельштейн. – У меня сорвутся съемки!
- Тогда я подброшу тебе героин, - гарантировал Келлерман.
- Это ещё что? – Адельштейн возмущенно смотрел на агента. – Да подбрасывай!
- Вот тогда съемки точно сорвутся! Не стоило меня изображать в фильме, авось и разминулись бы. «Я слишком жесток по отношению к нему, - Подумал Келлерман. – Но это нужно для дела». - А как же «во имя страны» и так далее? Помнишь, как стрелял в Дэнни: «Ты назвал меня!» Ты сыграл меня! – Келлерман шутливо схватился за кобуру.
- Ну, хорошо, - смирился уступчивый Адельштейн. – Что я должен сделать?
- Я же сказал: с утра до полуночи просидеть у меня на работе. Всего-то. Я не собираюсь подвергать тебя опасности.
- Я не трус, - буркнул Адельштейн. – Но съемки – это святое.
- Я заеду на съемки.
- Что?! – Ужаснулся Адельштейн. – Но завтра там ответственная сцена.
- Разберёмся, давай мне сценарий, ознакомлюсь…

Келлерман скользнул пренебрежительным взглядом по голубой майке актера:
- Теперь инструктирую. Как ты обычно одеваешься, я знаю. Но ко мне на работу смотри не ввались в джинсах! Только костюм с галстуком… И - не кроссовки!
Адельштейн одевал костюмы только на официальные мероприятия, он любил одежду попроще. К тому же актёру не очень нравились галстуки: «Какой смысл в этих удавках?»
Он поморщился, выслушивая дальнейшие указания агрессора.
- Ничего не трогай в моём кабинете. Уходя, закрывай дверь на ключ. Сотрудникам говори, что занят, не болтай с ними о пустяках. Теперь твоя очередь инструктировать.
Адельштейн пожал плечами:
- Мне нечего сказать. Важно только одно – не рассердить Лизу.
- Иначе?
- Попробуй - увидишь… - Уныло сказал Адельштейн.
- Что ещё?
- Только не заключай контрактов с режиссёрами от моего имени.
- Я же не идиот. – Келлерман сам почувствовал двусмысленность ответа.
Актёр нахмурился, достал упаковку сигарет, но агент возмущенно выхватил её и сунул – вот наглость! – себе в карман:
- Запомни, тёзка, я не курю со времён военной Академии. Завтра встретимся.

* * *
Ранним утром Келлерман и Адельштейн обменялись машинами.
- Помотайся теперь по городу, к обеду приедешь на работу. – Сказал агент актёру.
- Почему к обеду?
- Потому что я еду в морг на опознание одного товарища. Что если кто-то из моих коллег увидит тебя в офисе, а потом узнает, что Келлерман в то же время был в морге? Непонятки будут…
Каждый из них был одет в одежду другого.
- Клоны, блин! – Подмигнул двойнику актёр.
- Клоуны. – Поморщился агент.
Одинаково криво ухмыльнувшись, заговорщики сели в машины и разъехались.
Адельштейн решил провести время в Чикагском зоопарке. Он болтался среди клеток в черном костюме, изнемогая от жары, и ел воздушную кукурузу. Когда он бросил горсть поп-корна мартышкам, к нему подошел служитель:
- Кормить животных запрещено… Ах, это вы, мистер Келлерман. Вам всё можно.
Адельштейн надменно улыбнулся, а мартышка, просунув лапку через решетку, влезла к нему в карман и украла удостоверение ФБР, доверенное актеру Келлерманом. Испуганный служитель почти час ловил мартышку, пока она сама не выбросила удостоверение из клетки. Не менее испуганный потерей чужого документа, Адельштейн делал вид, что происходящее ему по барабану…

Спрятав подальше удостоверение, он стал разгуливать среди клеток и сочинять на досуге текст новой песни. Погруженный в лирические раздумья, Адельштейн не заметил, что ему навстречу мчится испуганная толпа. Толпа протопала и оказалась в тупике за спиной Адельштейна, который продолжал писать в блокноте, не поднимая глаз. За толпой плелся лев, каким-то образом выбравшийся из клетки. Пол бормотал слова, подбирая нужную рифму. Лев подошел к Полу и посмотрел на него с симпатией. Визг и шум раздражал зверя. У страха есть запах, сейчас этот запах вызывал у льва досаду. Только один человек не визжал и не лез на стенку. Лев уселся у его ног и стал вылизывать переднюю лапу. Пол, наконец, подобрал рифму и облегченно вздохнув, поднял глаза к небу. Когда рассеянный поэт и композитор опустил вдохновенный взор, то увидел у своих ног умывающегося хищника. И услышал вопли толпы.
- Мистер Келлерман, - выкрикнул какой-то парень за его спиной, - у вас же пушка, пристрелите эту тварь.
То, что он должен испугаться, дошло до Пола с трудом, пробившись через дебри стихотворных куплетов и только что придуманную мелодию. Пушка у него имелась – агент выдал, без патронов. Лев начал вылизывать вторую лапу. У Пола дома был кот. Голодный кот умываться не станет, а разве лев не большой кот? И разве Адельштейн не сможет сыграть роль даже в экстремальной обстановке?! Он обернулся и покровительственно улыбнулся, затем вытащил и надел тёмные очки. Он не знал, что в толпе сейчас находятся и люди итальянского мафиози, которые следили за «агентом Келлерманом».
- Если лев решит меня слопать, я уже не успею смыться, - обреченно решил Адельштейн.
- Медленно, без паники расходитесь, только не бегите. – Скомандовал он людям. И те стали красться к выходу. Лев зевнул и лёг, он и правда был сыт.
- Слава Мадонне, что этот Келлерман оказался таким крутым! – Сказал один итальянский "гость" другому. – Иначе мы вернулись бы домой в виде какого-нибудь фарша. Сам дьявол внушил тебе выпустить льва, Марио! Ты козёл!

* * *
- Шестьдесят пуль!
- Нет, пятьдесят девять!
- Говорю вам, шестьдесят! Одна прошла навылет. И они от двух автоматов.
- От одного!
Келлерман вышел из морга, содрал и шлепнул на асфальт окровавленные перчатки, его сопровождал патологоанатом. Они спорили, пока Пол не сел в машину и помчался в тюрьму, где он намеревался «пересчитать зубы» одному слишком замкнутому сидельцу, который отказывался сотрудничать со следствием. Затем он направился на съемки. Сегодня агент старался за двоих, надо было всё успеть и заехать к Лизе, чтобы не подвести Адельштейна.

За городом на зеленом лугу стояли несколько заброшенных заводских зданий. Тут же находилась съемочная группа. В небе кружил вертолет.
- Каскадер ещё не приехал. – Сообщил пожилой толстяк-режиссёр.
- Мне не нужен каскадер, мне некогда ждать, - отчеканил Келлерман.
- Но мистер Адельштейн, это же смертельно опасно! Это прыжок с крыши на веревочную лестницу, спущенную из вертолета.
Келлерман увидел улыбки на лицах окружающей их съемочной группы. Ещё бы, они были уверены, что Адельштейн поддерживал форму только с помощью гантелек и беговой дорожки. Но под одеждой, которую они привыкли видеть на коллеге, сейчас было тренированное тело бывшего спецназовца полковника Келлермана.
Режиссёр махал рукой снизу, пытаясь что-то объяснить, но Пол, не обращая внимания, поспешно поднялся на крышу.
Вертолет приближался, вдруг он завис, оператор по движениям мечущегося внизу режиссера понял, что творится что-то не то. Как назло рёв винтов заглушал голос режиссера в мобильнике, наконец, оператор понял, что им приказывают сесть.
Летчик положил руку на рычаг.
- Почему? Всё идёт по плану.– Вертолет продолжал висеть в небе, лесенка болталась далеко от края крыши. А Келлерман думал, что так и нужно, он смерил взглядом расстояние до лесенки – далековато, и внизу высота в пять этажей. Но чем бывший спецназовец хуже какого-то засранца-каскадера? Оператор глянул вниз, понял, что Пол прыгает, и решил: «Снимаю! Разобьётся – продам запись прессе». Пол прыгнул. Внизу режиссёр рухнул на траву.
Когда Пол влез в вертолёт, лётчик и оператор глядели с восторгом, оператор даже хотел обнять его, но Келлерман отодвинулся подальше – говорят в Голливуде каждый второй – педик. И чему эти придурки радуются?
- Снято? Высаживай, - скомандовал он лётчику.
Вся съемочная группа столпилась вокруг режиссера, тот хватался за сердце и задыхался.
- Что это с ним? – Подошедший Келлерман удивленно посмотрел на режиссера.
Какой-то крепкий парень пояснил Полу:
- Вы же прыгнули с крыши без страховки! Извините меня за опоздание, мистер Адельштейн. Я каскадер, но вы и меня удивили. А режиссеру стало плохо.
- Пусть возьмёт себя в руки, не он же прыгал. – Келлерман небрежно пожал руку каскадера, которому показалось, что его ладонь попала в стальные тиски. – Я еду домой.

* * *
Лиза Вейл услышала звонок и открыла дверь. Агент Пол Келлерман одарил её лучезарной белозубой улыбкой.
- О, мой милый плюшевый мишка! – Воскликнула Лиза, повиснув на шее агента Келлермана, и тот небрежно чмокнул в щёчку чужую жену. – Рассказывай, где ты был сегодня?
(Как нам известно, Пол Келлерман с утра наведался в морг и опознал там убитого наркоторговцем коллегу, присутствовал при вскрытии, где, споря с патологоанатомом о количестве автоматных очередей, на пару с ним руками возился в простреленных лёгких трупа. Затем явился в камеру к уже арестованному наркоторговцу и кулаками вправил ему мозги, после чего записал показания. Всё это не испортило спецагенту аппетит, и он пообедал в кафе возле тюрьмы. А после обеда прыгнул с крыши на съемках).
- Я был на студии. – Кратко проинформировал он.
Вдруг Келлерман почувствовал, что Лиза, прижавшись к мнимому мужу, обшаривает его карманы.
- Это ещё что? - Он отстранил её.
- Ах, беспокоишься? Значит, у тебя действительно что-то есть там.
- Что ты ищешь?
- Улики! Например, чью-нибудь записку.
- Ого!
- Я слежу, чтобы ты не изменял мне! – Лиза снова запустила руки куда не следует.
- Обыскивают не так. Я научу тебя. А ну, лицом к стене, руки за голову. – Келлерман ткнул Лизу личиком в одежду на вешалке, крепкие ладони прошлись по её груди, небрежно похлопали по карманам на заднице.
- Пол, ты меня заводишь, - сообщила Лиза.
Келлерман отодвинулся и сухо заметил:
- У меня не было такой цели.
- Ну почему же? – Промурлыкала она, скользнув рукой по молнии его брюк.
Не хватало ещё, чтобы он отымел жену человека, который согласился с ним сотрудничать. Это противоречило представлениям Келлермана о порядочности.
- Признаюсь тебе, дорогая, - у меня начались проблемы с потенцией, - скорбно сказал агент Келлерман, представляя, как будет сконфужен и разъярен Адельштейн завтра, услышав о своей, якобы, несостоятельности. – Это от переутомления на съемках.

Лиза вышла из дома, Пол пошел на кухню – попить и на миг потерял её из вида, но уже через минуту пулей вылетел из дома, увидев в окно, что она делает.
Воспользовавшись адельштейновской машиной, Келлерман не предполагал, что у Лизы есть второй ключ от багажника. А ревнивая жена артиста продолжала свой «обыск». Лиза вытащила из багажника сумку Келлермана и, поставив её на асфальт у гаража, прямо на улице рассматривала содержимое – содержимым были два пистолета и укороченный автомат, приготовленный на всякий пожарный случай.
- Опять станешь играть киллера? Кто режиссёр? – Она шутливо наставила на Пола «беретту», заряженную боевыми патронами, и у того похолодело в груди – только не бессмысленная смерть!
- А ну положи, идиотка!
- Да как ты смеешь! – Лиза швырнула в него пистолет. – Бездарь! Недаром твоего героя убили во втором сезоне «Побега» - ты осточертел режиссеру!
Келлерман подобрал «беретту» и машинально сунул за ремень, затем бросил сумку в багажник и захлопнул его.
- Ещё тронешь мои вещи – шею сломаю, - он посмотрел на Лизу остекленевшими от злобы глазами.
Лиза побледнела – в тоне мужа слышались незнакомые нотки ярости.
- Импотент, садист, и вообще ты меня пугаешь, ты никогда не был таким аккуратным, - Лиза надулась и побежала в дом.
- Неужели я выгляжу садистом? – Удивился Келлерман. Он вошел вслед за Лизой. Она смотрела на него пристально, затравленно:
- Ты не Пол, - вдруг прошептала женщина. – Как я сразу не поняла. Кто ты?
- Что за глупости? – Возмутился Келлерман. – Я твой муж. – Не убивать же эту дурёху, потому что она догадалась.
- Ты Келлерман – шеф ФБР! Твоя рожа в каждом номере «Чикаго трибьюн». Верни мне моего Пола, мерзавец!
- А он тебе нужен, твой Пол? – Огрызнулся Келлерман. – Ты же над ним издеваешься, унижаешь его. Куда это ты намылилась звонить? А ну положи трубку!
- Конечно, на твоей стороне сила, ты меня можешь убить…
Келлерман не стал опровергать:
- Вот и помалкивай! – Он перехватил ножом телефонный шнур и отобрал у актрисы мобильник.
- Я заплачу за шнур, - буркнул он. – А с твоим подкаблучником всё в порядке.
Келлерман досадовал на то, что эта дурочка его разоблачила: «Надеюсь, Адельштейн играет свою роль лучше... Или она его так любит, что сразу увидела фальшь в моём поведении?».
Лиза убежала в свою комнату. Она была пленницей в собственной квартире. Зачем она все время упрекала мужа, оскорбляла и говорила, что он не настоящий мужчина? Он был таким добрым, послушным, с доверчивыми глазами. Лиза открыла портмоне, где была маленькая фотография Пола. Она прижала фото к груди и разрыдалась:
- Прости меня, мой плюшевый мишка! Я такая гадкая! Я тебя не стою!

* * *
Адельштейн пятый час сидел в кабинете Келлермана и скучал. От скуки полез в ящик стола своего опасного двойника и нашел там кучу карамелек. Адельштейн стал задумчиво грызть их, сожалея, что здесь негде купить пиво.
Он привык к нравам киношной богемы, где легко изменяли друг другу, пили и употребляли наркотики. Никаким порокам Адельштейн не предавался, но привык вести себя раскованно.
В этот час капрал Трикси, надменно вздернув подбородок, шествовала с докладом к шефу.
- Босс не велел никого впускать, - сообщила секретарша, сидящая в смежной комнате. Трикси проигнорировала замечание.
Войдя в кабинет Келлермана, Саманта замерла от изумления.
Её шеф сидел, задрав ноги на стол, швырял на пол фантики. Его галстук валялся на столе, рубаха была расстегнута и Саманта уставилась на волосатую загорелую грудь.
Ах, эта дамочка изумлена – усмехнулся Адельштейн. Надо отомстить Келлерману за нервотрепку, которую он причинил артисту – пусть шеф ФБР в этот день будет скомпрометирован в глазах подчиненных! Это будет страшная месть Пола Адельштейна мерзавцу-агенту.
- Ну, как у нас дела? – Полюбопытствовал актёр, неохотно убирая ноги со стола. – Какая жарища! От жары я не могу думать о работе, только о сексе. А ты? - Спросил он непосредственно.

А Саманта смотрела на Пола, представляя любимого шефа вообще без одежды и чувствуя, как горячая влага желания мгновенно пропитала трусики. Она нервно вертела среднюю пуговицу своего пиджака. Адельштейн заметил томный взгляд сотрудницы, прикусившей нижнюю губку, её скулы порозовели, она даже дышать стала чаще.
- Келлерман, ты на себя не похож, - наконец выдавила капрал Трикси. - Что с тобой?
- Много проблем. – Адельштейн был растроган вниманием этой не очень симпатичной, но, по-видимому, милой женщины. – Впрочем, у тебя есть способ меня успокоить, - и он лукаво подмигнул. В голове актера мелькнула шальная мысль – не пора ли отплатить Лизе за все её подозрения, она просто вдолбила мужу уверенность, что он – ей изменит…
- Знаешь, - прошептала Саманта, - я всё готова сделать для тебя. Но ты же никогда не… Ты считаешь меня последней стервой.
- Почему? – Великодушно изумился Адельштейн, - такую сексуальную кошечку?
Он встал и обнял её, у Саманты ноги подкосились, бедняжка оказалась в объятиях того, о ком мечтала всю жизнь. Счастье свалилось на её голову так внезапно, что она едва не умерла от восторга, Пол ласкал её так умело, что в первый раз она кончила до того, как он вошел в неё, просто от прикосновений горячих губ и ощущения его руки между её ног. Когда он завалил Саманту навзничь на свой рабочий стол и закинул её ноги себе на плечи, она решила, что ей снится невероятный фантастический сон.

* * *
Келлерман пренебрежительно оглядел тарелки, которые Лиза поставила перед ним:
- Это что за месиво?
- Ужин, - пропищала Лиза.
- Я не жру всё подряд, как свинья! Купи кулинарную энциклопедию, иначе мы вряд ли сойдёмся характерами.
- Когда я увижу мужа?
- Я верну тебе твоего несчастного Адельштейна, заплати мне.
Лиза дрожащими руками стала стаскивать одежду.
Когда она разделась до конца, Пол, состроив постную мину, заявил:
- Детка, у тебя грязное мышление. Я не изменяю своей женщине. Ты должна приготовить шикарный ужин – это цена.
- Я не умею готовить!
- Научишься! Готовь всё сначала.
Конечно, Адельштейн вернулся бы домой в любом случае, но Келлерман решил, что проучить легкомысленную Лизу - его святая обязанность. Он просмотрел отправленные sms-ки в её мобильнике – как же она доставала мужа!
К вечеру, собираясь на захват, Пол бесцеремонно потащил Лизу в туалет и пристегнул её за руку к трубе отопления.
- Посидишь тут, - он указал на крышку унитаза. – А то ещё начнёшь звонить в полицию, испортишь мне операцию.
- Какую операцию? – Взвизгнула Лиза. – Ты чёртов маньяк, отпусти меня немедленно.
Келлерман сходил на кухню, принёс и поставил возле пленницы бутылку с минеральной водой.
- Это если пить захочешь… Твой благоверный будет дома через четыре часа. Жди. Ключ от наручников кладу на эту полочку. Сама до него не дотянешься, муж придёт – освободит. Счастливо оставаться.
И Келлерман вышел из адельштейновского дома, размышляя о предстоящем аресте итальянского мафиози…
- Наверное, Бог всё-таки есть, и он наказал меня! – Лиза покаянно подняла глаза к потолку туалета и снова залилась слезами. А вдруг Пол не вернётся? Вдруг он лежит где-нибудь убитый, и она навеки заперта здесь?
В её памяти всплыли все обиды, которые она причинила мужу за короткое время их супружества. Она подозревала, упрекала, ехидничала, а Пол только робко оправдывался, хлопая мохнатыми ресницами и кротко улыбаясь. При воспоминании об этом Лиза заголосила ещё громче, пытаясь вытащить руку из кольца наручников. Но никто не слышал несчастную актрису.
Через четыре часа хлопнула входная дверь...

* * *
Следующий день в офисе ФБР начался для настоящего Келлермана неожиданно.
Капрал Трикси вместо официального доклада подошла и сделала попытку сесть шефу на колени!
- Вчера ты был таким неутомимым…
Агент отстранил её, оглядев ледяным взглядом:
- Я дал повод для фамильярности, Трикси?
- Но Пол…
- Для вас - полковник Келлерман. И где отчёт за месяц по расследованиям?
Когда она вышла, Пол смахнул со столешницы пыль: что за херня. Он нахмурился:
- Кто клал ноги на мой стол?
Он сунул руку в ящик стола, и тут же его лицо изменилось, став по-детски обиженным.
- Кто слопал мои карамельки?
Затем вспомнил глаза Саманты с поволокой похоти, её призывно полуоткрытые губы, и возмутился ещё больше:
- Кто трахнул мою заместительницу?... Ну Адельштейн! Ты жжошь!

Окончание.

* * *
Пусть за темными стеклами модных очков
я как прежде скрываю прицелы зрачков,
но уже не способен просчитывать риск
мой рассудок завис, сердце выдало иск,
ты взломала защиту, сменила пароль…
я теряю контроль, я теряю контроль,
и наивного взгляда как пытки боюсь,
ненавижу себя и без боя сдаюсь.
Это имя на сердце моем как печать.
Неужели всё можно с начала начать?

читать дальше* * *
Пол нерешительно переминался с ноги на ногу – он стоял на пороге дома, где жил почти семнадцать лет назад. Наконец, он поднял руку и нажал кнопку звонка. За дверью послышались тихие шаги.
- Пол! – Кристин смотрела радостно и удивленно. Брат был в черном джинсовом костюме, словно в трауре. Выражения глаз за темными стеклами было не разглядеть.
- Привет, - он неуверенно улыбнулся. Но тут же улыбка погасла:
- А мама дома?
- Пол, за что ты её так не любишь?
- Прости, Кристин… Может быть, к тебе она относилась иначе. Но на меня ей всегда было наплевать.
- Ты ошибаешься.
- Она дома? – Пол опустил голову, глядя на свои черные кроссовки. Он заметил, что они испачканы в грязи, и стал вытирать ноги об половичок, выигрывая время.
- Нет. Мама снова ушла в секту.
- Продолжает искать бога?... Все эти наркоманские сборища, лохматые обкуренные гуру, притон неформалов в нашем доме… Помню, помню…
- Они давно не собираются здесь. Заходи.
Пол вошел в темный коридор. Они прошли на маленькую кухню.
- Пол, ты осуждаешь маму, за то, что она вступила в ту секту, но чем то, что ты выбрал для себя, лучше секты?
- Хочешь сказать, что мой характер похож на её?
- Только вы одержимы разными вещами. Она – своей сектой, а ты – своей ужасной работой, которая из тебя всю кровь выпила. На тебе лица нет.
- Не трогай мою работу! – Отчеканил Пол.
- Я должна тебя утешать, а на критику права не имею?
- О кэй, я сваливаю, - он повернулся. Но сестра за руку потащила его обратно в кухню. Агент подчинился. Он сел за стол и обвел взглядом обстановку, которая почти не изменилась с тех пор, как юнцом сбежал отсюда в армию…
- Что с тобой, Пол? – Кристин с сочувствием смотрела на брата.
- Это так заметно? Вспоминаю о тебе, только когда мне плохо... Точнее, я не понимаю, плохо это или хорошо. У меня все ориентиры давно сбились.
- Колись, в чем дело? Ты же не на допросе, чтобы я из тебя каждое слово будто клещами вытягивала…
Упоминание о допросе вызвало на унылом лице Пола невольную улыбку, и Кристин покачала головой, неужели с этим термином может быть связано что-то приятное? Ах, любимая работа…
- Ну что молчишь?... Мистер Келлерман, я приказываю вам отвечать, именем закона. Ну же! – Кристин взялась за дужку темных очков, чтобы снять. Но Пол схватился за них, словно его охватил страх посмотреть в глаза сестре. И она отступила, села напротив, наливая чай.
- Пол, никто не угадал бы, в чем твоя беда. Но я угадаю, - она приподняла брови, красивые темные, как у брата, - ты всегда был романтиком… Наверное, она необыкновенная?...
– То, что я чувствую сейчас, неестественно для меня. Я пытался вышвырнуть мысли о ней из головы, но они превратились в манию. Иногда я по привычке хватаюсь за пистолет, и мне хочется… убить. Эту девушку…
- А как же твоя жена? Любовь к ней тебя не пугала?
- Кэролайн… Близость с ней соответствовала моим взглядам. Мы с ней шли в одном направлении. Ну, знаешь, политика, серьёзное общее дело. А эта девушка возвращает меня в мир обычных людей. Вдруг вижу, что всё могло бы пойти иначе. Когда был у неё дома, то вдруг зверски позавидовал всему этому обывательскому быту, которого у меня никогда не было. Теперь меня словно вырывают из легенды в обыденную жизнь, всегда мной презираемую. Мне не место там! Но приманка такая сладкая, что я не в силах отказаться.
- Я давно сказала тебе, что всё можно начать с начала. Но ты начал новую жизнь в том же окружении, с той же женщиной. Надо было сменить всё – работу, привязанности.
- У меня в крови моё прошлое. Мне будет не хватать опасности, ощущения, что я часть серьезной большой игры, что я тоже делаю историю. Душа пополам разрывается.
- Я знаю даму твоего сердца?
- Когда-то я пришел в суд, чтобы помочь ей.
- Сара?... Это ещё с тех пор?
- Тогда я не понял, почему не сумел убить её, почему бросился выручать, казалось, что просто уважаю за мужество. Совсем одна, она всё равно не отступила.
- Вы слишком разные, Пол. И она тоже сильная, если тебя так скрутило. Попомни моё слово – один из вас сломает другого, заставит жить по своим правилам. Один из вас должен сдаться. Или расстанетесь...
Пол нервно передернул плечами.
- Хочу, чтобы у нас с ней был ребёнок, - вдруг признался он.
- А она тебя любит?
- Возможно, был бы шанс. Но её грёбаный муж!
- Так она замужем?... Пол! – Быстро сказал Кристин. – Надеюсь, ты не будешь принимать скоропалительных решений?
- Этих? – Пол вытащил пистолет и положил на стол. Кристин смотрела на оружие с тревогой. Она представила, скольких отправил в мир иной её старший братец с помощью этой изящной черной беретты. - Не надо считать меня дикарём.
- Извини. Я не имела ввиду...
- Да ладно.
Он наконец снял темные очки.
- Не уверен, что она оставит этого смазливого и правильного ради меня...
- Ты недооцениваешь себя, Пол! – Возмутилась Кристин. – А Кэролайн?
- Просто привыкла ко мне.
- О Боже, никогда не предполагала, что думаешь о себе так плохо.
Пол раньше и не думал, но сейчас он вдруг представил Сару и красавчика Майкла вместе – гармоничная молодая пара, а он... Со своим простым лицом, холодным взглядом и неумением говорить комплименты. Боевая машина. Терминатор ФБР. В черном костюме, с неизменной береттой, которую любит, как рыцарь Роланд свою спату Дюрандаль...
Он снова надел темные очки, словно защищаясь.
- Пей чай, а то остынет. – Кристин подтолкнула к нему блюдце с печеньем.
- Ты должен победить.
- Это же не война.
- Если ты привык к войне, то попытайся просто перевести её в плоскость ваших отношений. Завоевывай эту девушку красивыми словами и поступками.
- Всё-то у тебя просто...
- И кстати, внешность у тебя вовсе не безнадёжная.
Пол обреченно махнул рукой и принялся за печенье.

* * *
Когда Эл Джей был заложником, их с Сарой часто перевозили с места на место. Однажды Сьюзен проинформировала Эл Джея, что Сара убита. С этого момента он всё время представлял свою гибель. После неудачной попытки отца выручить его, мальчишка оказался в лачуге, которая стояла недалеко от шоссе, но была надежно укрыта за деревьями. Его охранником по-прежнему оставалась Сьюзен. Их жилище разделяла пополам символическая перегородка из досок…
Сьюзен зашла в его комнату в одной рубашке и трусиках. Эл Джей, сидя на стуле со связанными за спиной руками, хмуро покосился на неё: «Почему эта стерва не стесняется меня? Наверное, потому что не считает взрослым» - подумал Эл Джей уныло. – «Да я никогда и не стану мужиком, она может в любой момент убить меня. Наверное, глупо думать об этом сейчас, но всё равно неприятно понимать, что умрёшь и никогда не узнаешь, что такое быть с женщиной». Когда-то мальчишка хвастливо соврал отцу, что переспал с девушкой года на три старше, которая учила его французскому, но на деле всё обстояло иначе – ни фига ничего не было… Эл Джей опустил взлохмаченную голову. Сьюзен подошла и остановилась напротив, он видел её стройные загорелые ноги, маленькие ступни в шлепанцах, лак на ноготках. На его затылок опустилась крепкая ладошка, пальцы запутались в шелковистых прядях и вдруг вцепившись, дернули его голову вверх. Эл Джей поднял лицо, Сьюзен рассматривала его, кривя губы.
- Боишься Эл Джей? Бойся. После того, как Берроуз дал мне в морду, кто-то должен за это поплатиться.
На переносице Сью красовался припудренный синяк.
- Я не хотел, чтобы всё так получилось.
- Твоя папаша – грубая тупая скотина и он своё получит. Но, согласись, ждать долго так скучно. Может быть, ты меня развлечёшь?
- Чем? – Эл Джей с опаской покосился на лежащий на столе нож.
Она занесла руку для удара, но вдруг опустила её:
- После того, что случилось со мной в Мосуле, я ненавижу мужиков. Но ты похож на девочку. – Эл Джей недоуменно поднял глаза на Сьюзен. А та кончиком пальца обвела овал его лица. – Нежные губы, большие глаза, волнистые волосы… Знаешь, иногда я хочу трахаться как мартовская кошка! Конечно, я предпочла бы смазливую сучку вроде Софии Луго. Ах да, ты не знаешь эту дуру… Скажи, Эл Джей, ты спал с кем-нибудь?
- Мне обязательно отвечать?
- Понятно… Святая невинность…
Сьюзен наклонилась к Эл Джею и стала расстегивать его рубашку. А потом села верхом на колени мальчишки, лицом к нему. Её лицо с яркими глазами сине-сиреневого оттенка оказалось напротив лица Эл Джея. Будь на её месте любая другая девушка, Эл Джей нашел бы ситуацию приятной и возбуждающей, но это была бешеная Сьюзен, существо, способное отрезать голову человеку, запросто пристрелить и задушить. Её ноги стиснули его бедра, руки стянули рубашку с плеч, взгляд впился в лицо подростка. «Роман с анакондой» - мелькнуло в мозгу Эл Джея. Он не так представлял себе первый контакт с женщиной, Эл Джей мечтал о веселой сексуальной девчонке, в которую он влюбится и она, конечно, тоже увлечется им. Однажды после романтического вечера в ресторане он на руках внесет её в красивую спальню или где-нибудь на яхте теплым вечером под шум морских волн… Сын Эл Джея, в отличие от своего отца – великовозрастного хулигана, был романтичным мальчиком.
Сью наклонилась и стала целовать его. Эл не отвечал на поцелуй, но Сьюзен это не волновало. Эл Джей не знал, что говорить. Сопротивляться он не мог, да это было и смешно – бояться, что тебя изнасилует девушка. Сьюзен поднялась, расстегнула его джинсы, сняла с себя рубашку и узкие кружевные трусики. Он увидел тяжелые полушария её смугловатых грудей с тёмно-розовыми сосками, они слегка качнулись, когда она вновь оседлала пленника, и он ощутил, как к его вставшему члену прижался выбритый лобок.
Он впервые так близко видел не бюст сопливой девчонки, а зрелые налитые формы взрослой женщины и ощутил инстинктивное желание поцеловать её или просто прижаться к этой роскошной плоти.
- Что смотришь, бэби? – Сьюзен дернула его за чёлку. – Никогда не видел такое?
Она приподнялась, одно из тугих полушарий коснулся его рта.
- Сделаешь мне больно – выколю глаза, - обыденным тоном пообещала Сьюзен.
Но только часто задышала, когда он осторожно сомкнул губы на кончике груди, то слегка сжимая её остриё зубами, то щекоча языком… Похоже, Сьюзен вошла во вкус происходящего, она развязала руки пленника и указала ему на нары, служившие ей постелью, бедняга Эл Джей вообще ночевал на циновке, на полу.
- Сегодня будешь спать со мной, - по-хозяйски сообщила она пленнику. Они оказались в постели, если можно назвать постелью эти доски, прикрытые колючим шерстяным одеялом, вторым одеялом Сьюзен прикрывалась, ей явно было наплевать на комфорт. Эл Джей решил посмотреть на ситуацию с позитивной точки зрения, что ни говори, он наедине с красивой женщиной, которая готова позволить ему всё. Всё? Когда Эл Джей попробовал лечь на неё под ехидным взглядом, Сьюзен сбросила мальчишку на пол:
- Никогда не позволю мужчине быть сверху.
- Почему? – Удивленно спросил Эл Джей, поднимаясь.
В её глазах была злость.
- Это напоминает мне… - Сьюзен осеклась. – Ненавижу эту позу.
Он вдруг подумал, что боится Сьюзен, а Сьюзен боится секса с настоящим мужчиной, поэтому и выбрала его, симпатичного и застенчивого как девчонка. Она спит с девушками, но по сути не лесбиянка, просто когда-то была слишком оскорблена этой арабской швалью, которые драли её в Мосуле две недели. Эта сочувственная мысль внезапно вернула ему уверенность.
- Но Сьюзен, - Эл Джей осторожно обнял руками её гибкую талию. – Я ведь не похож на других мужиков, ты говоришь, я похож на девочку.
- Ну да… девочка с членом…
Она вдруг потащила его к столу, улеглась спиной на столешницу, Эл Джей встал рядом, она положила свои длинные смуглые ноги ему на плечи. Ярко освещенная солнцем, красивая самка предлагала ему себя, Эл Джею казалось, что смотрит порнофильм. У неё был злой холодный взгляд, маска озлобленности на лице, сильные руки. А внутри она была нежной и податливой.
Когда они вернулись на постель. Сьюзен буквально улеглась на него и с одобрением произнесла:
- А с тобой теплее.
Он чувствовал всем телом её обнаженное тело, тугие смуглые груди давили на его грудь.
- Тебе тяжело? – Спросила она. – Мне наплевать... А знаешь, у меня нет никакого желания отрезать твою голову, Эл Джей. Но твоему тупому папаше об этом знать незачем. Пусть поторопиться с Уистлером.
- Я не хочу домой, - внезапно вырвалось у Эл Джея. И он сам удивился и ужаснулся своим словам.
- Если прикажут, всё-таки придётся убрать тебя. – Неохотно призналась Сьюзен.
- Понимаю.
Они вдруг в едином порыве прижались друг к другу.
- Но я постараюсь, чтобы до этого не дошло… Никто не должен знать, что между нами что-то было. Моим коллегам из Компании тоже незачем знать это. – Быстро говорила она, обцеловывая его полудетское лицо.
Вдруг Сьюзен вскрикнула и сбросила что-то с их убогого ложа, тонкая черная змейка быстро заскользила по полу.
- Укусила! – Сьюзен, вскочила, с ужасом рассматривая свою руку, на которой чуть выше запястья расплывались две капельки крови. Но тут же её лицо стало деловито-спокойным, он высосала и выплюнула яд, Потом схватила с полки сумочку, вынула какую-то ампулу и шприц, сама сделала себе инъекцию.
- Это должно помочь.
- Тебе надо в больницу! – Воскликнул Эл Джей.
- За дуру меня считаешь?! – Она оскалилась как зверь, едва ли не щелкнула белыми зубами.
Они, наконец, оделись. Молча сели рядом. Сьюзен пристально смотрела на покрасневшую руку. Прошло несколько минут, вдруг Эл Джей заметил, что Сьюзен уронила голову на грудь.
- Эй! – Он коснулся её плеча, Сьюзен повалилась без сознания на постель.
Первым порывом Эл Джея было бежать отсюда. Он выскочил из лачуги и бросился, проламываясь сквозь ветки, туда, откуда слышался гул машин, к дороге.
Потом перешел на шаг, потом остановился. И вдруг резко повернулся и рванул обратно. Сьюзен лежала в той же позе. Вдруг она стала кашлять, задыхаясь, казалось, ей не хватает воздуха. Эл Джей наклонился над девушкой, чувствуя не радость освобождения, а смятение. Попытался поднять её. Абсолютно не знал, что делать. Бросился к столу, взял термос, попытался влить воду в её полуоткрытый рот, Сьюзен ещё сильнее закашлялась, открыла мутные глаза и прохрипела:
- Придурок.
Потянулась к кобуре на поясе – не хотела позволить ему убежать. Эл Джей понял это движение, он мягко придержал её руку:
- Я не уйду. Не могу уйти, когда тебе так хреново.
- Почему? – Прохрипела она. – Мы враги. Я сдохну и ты свободен.
Эл Джей дрожащими руками растирал её холодеющие руки. Ужас перед ней смешались в его душе с чувством жалости. Он не мог позволить себе бросить её после того, что было между ними, останавливало чувство ответственности, новое, непривычое. Сьюзен обвисла в его руках, запрокинув голову, Эл Джей в отчаянии начал целовать её смуглое горло, бледное лицо, сухие холодные губы.
Сьюзен снова очнулась, оттолкнула его и села, пыталась отдышаться, прижимая руку к груди.
- Мне уже лучше.
Если она уверена, что выживет – подумал Эл Джей, - я спокойно могу уйти, оставив её.
Он внезапно вытащил у неё из кобуры пистолет.
- Эй, ты что делаешь, сопляк? – Её голос был слабым.
- Мне надо к отцу, - поспешно пояснил он. Как будто было неясно. И, с пистолетом в руке, чувствуя себя уверенней, вышел из своей тюрьмы...
- Стой! – Раздалось за спиной. Его охранница стояла в дверях. – Ты думал, что у меня один ствол? – Сьюзен язвительно рассмеялась, но закашлялась, всё ещё задыхаясь. – А ну, ко мне!
Щелчок пули у ног заставил его отпрыгнуть, Сью поманила его пальцем.
- Хватит думать. Тут я думаю за тебя. Отдай пистолет, всё равно стрелять не умеешь.
- Я сентиментальный болван, - буркнул Эл Джей, - я мог бы сбежать, когда ты валялась тут без сознания.
- Нельзя давать волю своим чувствам, нас – агентов учат этому, я могла бы пристрелить любого. Так что знай своё место. – Она больно дернула его за ухо. – Мой мальчик.
Он чувствовал глупую радость от того, что находится рядом с ней…
Ночью Эл Джея начали мучить угрызения совести. Он представил отца и Майкла, которые пытаются выручить его, а он потерял возможность бежать, потому что пожалел свою мучительницу. Они лежали рядом, под одним одеялом, которое Сьюзен бесцеремонно стягивала с него, оставляя раба мерзнуть.
- Сьюзен, - он приподнялся, целуя её в плечо, - отпусти меня.
Она больно ткнула его локтем:
- Спи. Или молись, чтобы мне подогнали Уистлера.
Он робко обнял её, но она пристегнула его руку наручниками к своему запястью и заснула. Прикованный к предмету своей страсти, Эл Джей уткнулся в её затылок и захлюпал носом - он плакал от жалости к отцу, от вины перед Майклом, от бессмысленной нежности к этой зверюге, которая готова в любой момент свернуть ему шею.

* * *
Саманта стояла перед Келлерманом и докладывала:
- Сэр, наши парни вместе с полицией занимаются розысками Сары. Выясняем, кто мог знать место следственного эксперимента.
Пол сидел за столом, рассеянно тыча ручкой в стопку офисной бумаги. В его душе сейчас было непривычно-сладкое чувство обладания сокровищем, которое долго искал, когда он вспоминал о сидящей в подвале Саре. В своих мечтах он давно перешёл все разделяющие их границы и условности…
- Всё правильно, капрал Трикси. – Кивал агент, не вслушиваясь в монолог коллеги.
- Мы пытаемся отыскать негров, укравших Сару. Какие будут указания? – Заместительница пристально всмотрелась в блестящие серо-синие глаза шефа. Тот поспешно состроил тупо-непроницаемую мину.
- Действуйте соответственно обстановке, - процедил, разрисовывая бумагу каракулями.
Саманта вышла весьма озадаченной.

Когда агент Трикси арестовала одного из негров, то в ФБР его не повезла. Вместе с ней были двое полисменов, у которых и похитили Сару. Копы хорошенько отлупили негра, мстя за свой позор. Саманта зашла в комнату и начала допрос.
- Как видишь, тебя здесь запросто замочат. Если жизнь дорога – отвечай честно и быстро: где девчонка и зачем вам понадобилась?
- Нас нанял один белый. Парень хорошо заплатил, чтобы отвлекли полисменов. Думаю, та тёлка сейчас с ним.
Саманту затрясло, как гончую собаку, стоящую в двух шагах от дичи.
- Этот белый – сколько ему примерно лет?
- Тридцатник с мелочью.
- Рост?
- Здоровый мужик.
Саманта вытащила две фотографии – Майкла и Линкольна.
- Неа, - помотал головой негр. – Он был с бородой.
- Вот дубина! – Саманта наскоро пририсовала фотографиям бороды. – Похожи?
- Неа. Вон в углу газета. Видите рожу на фотке справа?
- Да, - Саманта изумленно смотрела на фотографию.
- Если тому чуваку пририсовать, как вылитый будет!
Заголовок статьи гласил «На страже закона», а на иллюстрации красовался мужественный профиль Пола Келлермана.
- Этого быть не может!

* * *
Вернувшись на работу, Саманта вошла в кабинет шефа-предателя. Провела обыск просто для формальности. Верхние ящики стола были пустыми. В нижнем лежала запасная обойма к беретте, чистый блокнот, карандаш. Она полезла рукой дальше и нащупала россыпь карамелек, стыдливо запрятанных в глубину ящика. Её сердце на миг сжалось от жалости к Полу, но потом вспомнились все насмешки, и кровь ударила в голову. Саманта набрал телефон Чака Райнера – руководителя ФБР США – пусть босс узнает, что до чего докатился его дружок-сладкоежка.
Райнер выслушал её и отчеканил:
- Ни слова прессе. Я выезжаю в Чикаго.

* * *
Пол бесшумно шёл под тусклым светом лампочек в путанице коридоров, ведущих к бункеру. Сара сидела в уголке на спальном мешке, обхватив колени руками, и не замечала Келлермана. Он приблизился, и тут у него мелькнула последняя трезвая мысль: что если убрать её? Просто убрать? Представить дело так, словно нашел преступницу, а она отстреливалась, пришлось прикончить. И никаких проблем с карьерой и законом. Но тогда в чём смысл жизни – в том, чтобы служить стране? Это так. Но ведь сам Пол никому не нужен. Он не нужен никому из толпы, о безопасности которой заботится. А Саре он нужен. Правда Пол не понимает, чем заслужил такое счастье. Но был не в силах отказаться от него. Крепость пала…
Пол тихо сделал ещё шаг. Сара вскочила, оглядываясь в панике, сжимая в руке оставленный ей ствол.
- Это я, я, - Пол шутливо поднял руки.
- Понимаешь, повсюду какие-то шорохи. – Жалобно сказала она.
- Маленькая, - растрогался Пол, – даже если здесь зомби, я им головы поотрываю. Эй! – Крикнул он в глубину бункера, - все арестованы! – Шорохи стихли.
Сара вымученно улыбнулась. Ночь, проведенная в декорациях фильма ужасов, напугала её.
Пол сел рядом на спальный мешок.
- Боялся, что сбежишь, ведь всегда, в конце концов, исчезала. Рад, что поверила мне… Тогда, в день рождения, ты вдруг позвонила...
Сара опустила глаза:
- Зря.
- Нет, нет, я ведь тоже не железный, и порой хочется, чтобы кто-то вспомнил обо мне не только в связи с очередным расследованием. Ты не представляешь, как мне стало стыдно…
Он накинул ей на плечи свою куртку, держал за отвороты и не хотел отпускать, Саре вдруг вспомнилось, как в детстве отец на прогулке так же заботливо поправлял на ней куртку, и на глаза навернулись слёзы, она всхлипнула.
- Я причинил тебе столько боли, но теперь всё будет иначе. Я помогу тебе скрыться, что-нибудь придумаю. Уже заплатил Сьюзан, чтобы молчала. А ведь неделей раньше я же её уламывал, чтобы дала на тебя показания…
- Спасибо, - тихо сказала Сара.
- Я боюсь твоих слёз, я боюсь за тебя, не мог оставаться дома, зная, что ты здесь мерзнешь. Всё время казалось, что тебя кто-то обидит. Хотя во всём плохом, что было в твоей жизни, виноват я один.
- Не надо преувеличивать, у меня достаточно неприятностей и без тебя.
- Когда-то сказал Киму: «Я веду Сару Танкреди». Ха! «Я прослежу за ней».
- Похоже, тебе понравилось вести Сару. – Она усмехнулась сквозь слёзы.
- А теперь мои взгляды, мои приоритеты, всё полетело к чёрту. Сердце подвело меня, как оружие, которое дало осечку.
Сара недоверчиво уставилась ему в лицо карими грустными глазищами. Даже в тусклом свете подвальной лампы было заметно, что Пол побледнел.
- Можешь не отвечать, - он безнадежно махнул рукой. – Заранее знаю, всё, что скажешь – Майкл, семья, ребёнок. Всё правильно.
- Я привыкла бояться тебя, Пол. – В этот миг у Сары вдруг возникло нехорошее чувство, захотелось отыграться за свои обиды, когда Пол так беззащитен. – Я простила тебя, - голос девушки притворно дрогнул, - но после всего, что случилось…
- Понял. - Тон Пола стал жестким. – Но можешь не беспокоиться, я всё равно решу твои проблемы. – Он выпятил подбородок и окинул её надменно-циничным взглядом супермена.
И тут лампа замигала и погасла.
- Будь всё проклято! – Пол схватился за карман, где лежал фонарик. Но вдруг в кромешной холодной темноте, похожей на его безрадостную жизнь, шею агента обвили нежные женские руки. Не веря своему счастью, Пол буквально вцепился в хрупкое, прильнувшее к нему, тело. Он наклонился, и поцелуй пришелся в её мягкие теплые губы. Пола словно током ударило, сердце заколотилось как бешеное, её язык ответил на прикосновения его языка, и они стали целоваться жадно, безудержно, всё позабыв. Замерзшие пальчики расстегнули его рубашку, схватив Сару в объятия, он стал осыпать поцелуями её лицо. По телу девушки прошла горячая волна, смыв все сомнения. В душе царило абсолютное доверие к этому человеку, тянуло к нему словно магнитом. Сара не ожидала такой реакции от себя. С какой-то лихорадочной поспешностью они стали снимать одежду. Казалось, оба вышли из-под контроля своего рассудка.
Лампа над ними снова зажглась. Пол слегка небрит, легкая тень на щеках делала его лицо по-разбойничьи мрачноватым, и Сара удивилась, что ей нравится его полубандитский вид. Ведь таким небритым и немного осунувшимся агент был в поезде, где она пыталась задушить врага. Воспоминание об этом заставило её уткнуться в его шею сбоку и впиться поцелуем в теплую кожу, Пол ещё крепче сжал её в объятиях. Они оказались на спальном мешке, им уже не было холодно. К желанию примешивалась безграничная нежность, от которой Пол терял представление о реальности, словно был в райском саду, а не в подземном бункере.
Сара вдруг больно укусила его плечо, наверное, ей всё-таки хотелось как-то выместить свою обиду на злого агента Келлермана, у Пола от возбуждения даже дыхание перехватило. Никогда у него не было таких обжигающе-острых ощущений от прикосновений к женскому телу, от обычного секса. Наверное, потому что в душе была буря чувств – раскаяние, счастье, страх за любимую. Кажется, Сара была в таком же состоянии, она беззастенчиво стонала и вскрикивала, извиваясь под ним, приподнимая навстречу бедра, безжалостно царапая его спину. Он не ожидал такой страсти от этой тихони…

…Выходя из подземелья, Пол чувствовал приятную расслабленность. Он с улыбкой посмотрел на восходящее солнце.
- Мне не хочется возвращать её Майклу. Я украл её для себя! А как же Майкл? Пусть придумывает план. – Ухмыльнулся бессовестный агент.

* * *
- Не сметь мне врать! – Чак Райнер грохнул кулаком по столу.
Пол бестрепетно глядел в круглые от ярости глаза шефа.
- Лицемер! Рассуждал о государственной измене, а сам теперь прячешь преступницу!
Пол отвернулся к окну, его взгляд стал отстранённым и сияющим, словно он видел что-то невыразимое прекрасное. Чак подошел и положил руку другу на плечо.
- Где она? Признайся и я всё замну. О том, что ты натворил, знает только Саманта. Сара должна быть в тюрьме.
- Чак, всё равно второй свидетель исчез. А для того, чтобы Сару посадили, нужен ещё один свидетель кроме меня. Нет теперь второго свидетеля.
- Ты убил его или её?
- Это человек далеко. Считай, что я дал ложные показания. Я ошибся… Что там ещё можно придумать?
- Поздравляю. Зачем тебе этот дурацкий финт, скажи мне как другу?
Пол тяжело вздохнул.
- Не хочу, чтобы Сара снова скрывалась, а тем более угодила в тюрягу! Подскажи что-нибудь, Чак, прошу. А потом сажай меня, или вообще…
- Если это новая форма твоего мазохизма, можешь написать признание для Отдела внутренних расследований, что, так как хотел быстрее раскрыть это дело, просто оболгал Сару Скофилд, которая чиста как ангел.
- А это выход! – Воскликнул Пол.
- Если тебе ещё не требуется помощь психиатра, ты должен осознать, что будешь уволен.
- Тюрьма? – Нахмурился Пол. – Что ж.
- Пол, ты уверен в том, что поступаешь правильно?
- Да, Чак.
- Завтра же вылетишь с работы…

* * *
В воскресенье из Вашингтона приехала Кэролайн.
- Я решил помочь Саре Скофилд, - признался ей Пол. – Признаю, что оклеветал её, и меня уволят.
- Ты в своём уме? – Кэролайн смерила его взглядом.
- Я должен так поступить. Я не могу сломать её жизнь!
- И кем ты будешь работать? Мойщиком на соседней автозаправке? Ты снова хочешь выставить меня – президента – на смех.
- Скорее всего, меня посадят.
- Я была права, что не хотела выходить за тебя замуж, ты просто принудил меня.
Пол, посмотри правде в глаза – мы слишком разные, мне нужна стабильность, а ты привык к жизни, похожей на триллер. Ты сам создаёшь себе врагов и проблемы. Я хочу быть подальше от твоей нелепой жизни. Вот почему Ким когда-то запретил тебе видеться со мной – берёг меня от компромата. Теперь - только развод. Точка.

Пол ждал, когда она скажет это сама, его лицо осталось хмурым, но он ощутил облегчение и даже не стал напоминать ей, что когда-то всего лишь выполнял её указания, убивая.
- Эви будет переживать. – Вдруг вспомнил он.
- Может быть, ей навещать тебя в тюрьме? – Ехидно поинтересовалась мадам Рэйнолдс. И когда она облила его ледяным презрительным взглядом, прежнее чувство заставило Пола ощутить отчаяние – он терял её.
«Похоже, у меня какое-то раздвоение личности. Пол Келлерман по-прежнему любит Кэролайн. А этот простоватый раздолбай Лэнс рвётся к Саре. Я достукался, как говорится, слишком часто я играл разные роли, притворялся, изворачивался. Теперь разрываюсь между двумя чувствами. Судьба наказала меня».
Пол боялся не того, чего боятся обычные люди. Они боялись смерти, Пол больше боялся позора – провалить задание, не выполнить свой долг.
Они боялись одиночества, Пол избегал общения, чтобы лучше хранить тайны, принадлежащие не ему, а стране.
Они боялись боли, а Пол боялся любви, которая заставит потерять контроль над своими чувствами, раскрыться. И вот наконец это произошло.

* * *
В это время на засекреченном военном заводе, в отделе биохимических исследований над столом с множеством пробирок и электронными микроскопами склонился молодой лаборант. Он, щурясь, смотрел на монитор компьютера, показывающего увеличенный снимок каких-то существ то ли с восемнадцатью, то ли с шестнадцатью лапками. Увидев вошедшего в кабинет генерала, лаборант похолодел.
- Сэр, не пойму, почему это случилось. Вроде и образец вируса не вызывал сомнений и документы в порядке, но... Даже не знаю, как доложить…
- Что ты хочешь сказать? – Рявкнул генерал.
- Микробы умерли, сэр! – Вытаращив глаза от ужаса, доложил лаборант.
- Мы готовим биологические бомбы для Ирана, а эти твари сдохли?! – Генерал с треском содрал с лаборанта погоны. – Где докторша Скофилд? Пусть начинает свою работу сначала!
- Сэр, я звонил на Базу В-24, Сару арестовал Келлерман.
- Я набью морду этому хаму! – Генерал швырнул в угол погоны подчиненного, и вышел так стукнув дверью, что пробирки зазвенели. А последний микроб под микроскопом дернулся и испустил дух на глазах несчастного лаборанта.

* * *
Эл Джей выскочил из дома. Сьюзен сообщила по телефону, что ждёт недалеко от дома Берроузов. Он заметил её, курившую возле машины-фургона.
- Эл Джей, - светлые глаза Сьюзен радостно блеснули. Эл Джей неуверенно подошел к ней. Он всё ещё сам не верил тому, что происходит в его жизни.
- Я тебя не съем, - она толкнула его внутрь фургона и прыгнула вслед.
- Попался! Ты моя игрушка.
Эл Джей, надеясь, что она не заметит его смущения в темноте, пробормотал:
- Может быть, отъедем куда-нибудь?
Он боялся, что машину заметит Линк, если выйдет из дома.
- Сейчас у меня мало времени, детка, - рука Сьюзен скользнула в его брюки.

Линкольн Берроуз ошеломленно смотрел на машину – опять здесь тачка этой суки Сью. Линк осторожно подошел к машине и долго раздумывал, прежде чем заглянул в окно. От того, что он увидел, у Линка отвисла нижняя челюсть. Происходящее в голове не укладывалось. Сначала Линк хотел выматериться на всю улицу. Потом подумал: что бы сделал на его месте умный Майкл? А умный Майкл деликатно удалился бы и сделал вид, что и на улицу не выходил. Линкольн потоптался рядом с машиной и, махнув рукой, поплелся в дом, решив разобраться с сыном утром.

- Ты встречаешься с этой тварью?
- С кем? Не понимаю, о чём ты, папа… - Эл Джей попытался соврать, но врать он не умел, так же как и сам простоватый Линк.
- Забыл, как тебя спасали от её шайки?
- Она не работает на Компанию. Она давно работает только на одного типа из ФБР.
- Неужели она тебе и о работе рассказывает? Это трогательно! А пожениться вы ещё не надумали?
- Нет, - буркнул Эл Джей. – Но я тоже хочу там работать.
- И не думай! Ты видел, что они творят!
- Мне не очень-то по душе эта профессия, но я хочу быть там, где Сьюзен, - признался сын.
- Ты с ума сошел, - выдохнул Линк, - ты это серьёзно говоришь? Стать таким же живодером, как, к примеру, Келлерман?
- Это моё дело!
- Как ты разговариваешь с отцом?! – Эл Джей влепил сыну пощечину. Тот вбежал к себе в комнату, через минуту вернулся со спортивной сумкой в руках и направился к двери. Но отец встал на его пути.
- Ты куда?! – Линкольн схватил сына за плечи и тряхнул, с удивлением заметив, что тот стал ростом почти с него.
- Если дом стал для меня тюрьмой, меня здесь ничто не держит.
- Ну и куда ты попрёшься? Хочешь, чтобы эта гадина подставила тебя, как меня когда-то подставили?
Эл Джей вырвался и выкрикнул:
- Она меня любит!
Линкольн побагровел от ярости:
- Идиот конченый! Сьюзен Би Энтони любит его! Да она с живого шкуру сдерёт!
- Твои слова мне смешны, потому что для меня она другая! Если бы знал, как она ко мне относится, что она для меня значит, ты бы понял, насколько не прав! – Эл Джей тоже покраснел, но не от злости, а от смущения – ему было неприятно показывать отцу свои чувства к Сью, но и уходить по-хамски, ничего не объяснив, парень не хотел.
- От того, что тебе пару раз отсосала, в ангела она не превратилась!
Оскорбленный Эл Джей хлопнул дверью.

* * *
Келлерман вышел из здания ФБР, набрал номер мобильника Сары, чтобы сообщить – она освобождена, незачем больше сидеть в бункере.
- Милая, мне нужно тебе многое сказать…
- Пол, то, что произошло, было ошибкой. – Выпалила она, прерывая собеседника. - Просто мне было одиноко, страшно, но пришёл ты…
- Нет, Сара! Я знал, знал, что скажешь так.
- Пол, дорогой, это я во всём виновата. Извини, что дала повод на что-то надеяться.
- Я понял, что любые убеждения дешевле любви. Я так чувствую, и принесу всё тебе в жертву.
- Мне не надо никаких жертв, Пол.
- Зачем ты говоришь это? Не ври! Я знаю, что нужен тебе... Сара!...

Но она прервала разговор. Пол послал эсэмэску, надеясь на ответ, но не получил его. Похоже, она даже не прочла сообщение. Пол, уже сидя в своём джипе, смотрел в экран смартфона, там возникали фрагменты карты штата Иллинойс, по тонкой линии двигалась светящаяся точка. Сара шла по ночной загородной дороге. Она снова убегала от него и от ФБР. Пол решил срочно догнать её, отвезти домой. Ведь завтра подследственным станет он, а не она. Окончание в комментариях.

ВИРУС
Автор: Марика.
Жанр: гет.
Рейтинг: PG-13.
Персонажи: Пол Келлерман, Кэролайн Рейнолдс и её внучка Эви, Чак Райнер – друг Пола, Сьюзен Би Энтони, Сара Скофилд, люди Компании, Саманта Трикси, Джонни Депп, Пол Шоринг и др.

Предупреждение: Данный фик является продолжением четырех предыдущих:1-Верность, 2-Телохранитель, 3-Во имя страны.4-Особо опасен. По ходу создания фиков было введено много новых героев, лучше читать фики по порядку.

читать дальше

* * *
- Как думаешь, Эви, какой пистолет лучше? «Магнум» или «беретта»? – Пол разглядывал два ствола, лежащих перед ним.
- Думаю, «беретта».
- Согласен.
…С тех пор, как Эви – внучка мадам Рэйнолдс решила остаться с Кэролайн и Полом, а не уезжать со своей матерью и её новым мужем в Англию, Пол ощущал себя в роли отца этой бойкой девочки. Эви звала его папой, Полу это нравилось. Выходя из дома, Эви надевала тёмные очки, а в школе лупила мальчишек и регулярно доставала учителей своими шалостями.
- А вообще как у тебя дела? - Поинтересовался шеф Чикагского ФБР.
- Кажется, я влюбилась, - шёпотом сообщила Эви. И Пол удивленно посмотрел на приёмную дочь. Чёрт побери, а ведь это ответственность – быть отцом. Сейчас рано взрослеют. Он представил, как Эви года через три-четыре начинает встречаться с каким-нибудь юным балбесом, а ему надо будет следить за её нравственностью! А вдруг она залетит? Господи, о чём он думает… И ведь не пристрелишь этого сопляка.
- Надеюсь, это воспитанный мальчик? – Уныло спросил Пол, чувствуя себя дураком.
- Папа, это не мальчик! – Девятилетняя Эви мечтательно подняла глаза и вздохнула. – Он намного старше меня и такой секси!
Неужели к девчонке липнет какой-то взрослый педофил? Да Пол ему голову открутит!
- Как его зовут, малышка? – Осторожно поинтересовался Келлерман, нежно поглаживая «беретту».
- Джонни Депп!
Всё время проводя на работе, Пол плевать хотел на голливудское кино и, конечно, не видел «Пиратов Карибского моря», от которых была без ума его приёмная дочь.
- Вычислю и уберу, - быстро решил заботливый отец. И стал собираться на работу.
Джонни Депп… Где-то Пол слышал это имя.

* * *
В кабинете Пола зазвонил телефон и он поднял трубку.
Звонил шеф ФБР США, друг Пола Чак Райнер.
- Пол, для тебя задание. Компания совсем распоясалась. Из секретной лаборатории «В-24» похищено биологическое оружие. Операцией руководила женщина, раньше она служила в армии США. Её зовут Сьюзен Би Энтони.
- Зачем им оружие?
- Пол, Компания решила продать его Ирану. Иран в случае войны с Америкой применит его против нашей армии.
- Ого! Но ведь в Компании большинство американцы. Вот подонки!
- Для Компании не существует такого понятия как патриотизм, они руководствуются только собственной выгодой, у мафии нет национальностей. Родина бизнесмена - это его карман.... Сучка Сьюзен… Пол, мы должны засадить её пожизненно.
- Да, я подумаю над этим.
- Что значит – подумаю? Это приказ.
- Слушаюсь. – Но по ехидному голосу Пола Чак понял, что у того снова свои соображения по поводу происходящего. Пол твёрдо решил прикончить Сьюзен.
Положив телефонную трубку, Келлерман включил компьютер, открыл файл с личном делом Сьюзен и начал читать. И чем дальше читал, тем серьёзнее и печальней становилось его лицо. То, что она пережила в плену, когда её насиловали и пытали арабы,
было слишком. Происшедшее в Ираке, могло сделать её сумасшедшей или просто жалким растоптанным существом. Но эта девчонка выжила и стала такой опасной, что с ней считались самые серьезные воротилы мафии и спецслужб.
С недавних пор работа для Пола от героической обязаловки перешла на уровень искусства, когда он хотел использовать не только своё умение меткого стрелка, но и опыт знатока человеческой психологии.
- Я вытащу её из Компании. – Решил Келлерман. – Будет круто.

Проработав документы, Пол направился к своей заместительнице Саманте. Та сидела в своём кабинете, где царил бардак, который вздорная дамочка привыкла создавать вокруг. Её неряшливость всегда выводила Пола из себя, но как консерватор он не любил менять коллектив и поэтому не выгонял Саманту, хотя вытерпел от неё много подлянок. Саманта, увидев его, расцвела.
- Пол, чай? Кофе?
Пол брезгливо покосился на плохо вымытую чашку.
- Спасибо, не надо. Я насчёт Джонни Деппа… - Пол хотел спросить у Саманты, не знает ли она этого типа, но Саманта прервала его.
- Ах, ты уже слышал? Джонни Депп сегодня приезжает в Чикаго на встречу с местным режиссёром Шорингом, у них какой-то совместный проект.
- А какое дело Деппу до нашего Шоринга?
- Но Депп же кинозвезда!
Пол вздохнул так облегченно, словно свалил с плеч огромный камень – значит, его дочка просто-напросто влюблена в артиста! Всё отлично! Тогда Пол даже может порадовать ребёнка автографом этого клоуна.
- Саманта, я должен увидеть Деппа.
- Пол! – Саманта вытаращила глаза. – Ты поклонник Джонни Деппа?!
- Да просто тащусь, - скривился Пол. Он посчитал ниже своего достоинства объяснять Саманте, что хочет порадовать дочь. – Подкинешь туда? У меня машина сломалась.

Знаете ли вы, что Пол Шоринг родом из посёлка Аврора в штате Иллинойс? Об этом сказано в его биографии. И, конечно, теперь он жил в Чикаго, который для Иллинойса – центр. Туда и направлялся Депп. Каким-то образом фанаты артиста узнали, что их драгоценный Джонни приедет к Шорингу и теперь собрались у подъезда. Пол и Саманта остановили машину неподалеку. Под окнами многоэтажки толпилась молодёжь. Депп уже был в доме…

- Джонни! Джонни! – Кричали хором фанаты, особенно бесновались девчонки, одна беленькая худышка стащила с себя маечку и вертела её над головой, демонстрируя едва заметные груди, которые на холодном ветру покрылись мурашками.
Пол с презрением оглядел сборище и молча помахал рукой, приказывая фанатам разойтись. Прошел к подъезду.
- Это кто? – Стали спрашивать ребята друг у друга.
- Это Келлерман из ФБР. Про него было что-то в сериале Шоринга! – Пояснил какой-то длинный лохматый парень.
- Келлерман! Келлерман! – Ничтоже сумняшеся заорали фанаты, Пол поморщился.
- Келлерман! Депп!
Пол плюнул, отодвинул охранника, стоявшего у подъезда и стал подниматься по лестнице, но навстречу ему уже шёл сам Джонни Депп. Режиссёр Шоринг, провожавший звёздного гостя, заметив мрачного Келлермана, поспешно захлопнул дверь и закрылся на два замка.
Сам стыдясь себя, Пол быстро показал Джонни удостоверение. Джонни побледнел и быстро прошептал:
- Травка в бардачке не моя!
- Заткни её себе в задницу! – Также шепнул Пол. – Гони фото с автографом.
Джонни вытаращил глаза. На щеках Пола от осознания нелепости момента выступили пятна румянца. Джонни трясущейся рукой расписался на фотографии. Пол сунул её в карман и стал проталкиваться сквозь толпу к машине, возле которой стояла ошарашенная Саманта.
- Ну что, Пол?
- Всё отлично, - буркнул Пол. – Надо бы позвонить Шорингу, припугнуть. Он, снимая свой «Побег», незаконно использует документы из полицейского архива. А это уже шестой сезон! Эх, засажу я его в Фокс-Ривер… А в роли агента Келлермана у него Адельштейн. Не спорю, внешне мужик похож на меня, но сыграл скверно.
- А мне нравится, - томно посмотрела на Пола Саманта, - у него даже улыбка твоя. И ямочки на щеках…
- Ну, ну, - неодобрительно прервал её Келлерман. – Думай лучше о работе.

* * *
Райнер снова позвонил Келлерману вечером, домой. Увидев на определителе знакомый номер, Пол отложил в сторону книгу «Искусство пыток в древнем Китае», и поднял трубку.
- Что планируешь насчёт наших оппонентов? – Поинтересовался Чак.
- Я не Скофилд, чтобы планировать. Войду в эту шайку и всё.
- Как думаешь к ним внедриться, если тебя теперь знает каждая собака?
- Очень просто. Я продамся Компании! – Радостно заявил Пол. – Надо же мне как-то разнообразить своё скудное существование? К тому же, когда я работал на Компанию, мне платили больше…
- Жрёшь ты, что ли, свою зарплату? – Грубо спросил боевой товарищ.
- У меня семья, - в голосе Пола послышались патетические нотки.
- Компания захочет подтверждения твоей лояльности…
- За этим дело не станет. Зато потом у них полетят головы.
- Пол, осторожнее. Ты всегда легко переходил границы.
- Три-четыре лишних похоронных процессий…
- Максимум одна!
- Две-три…
- Одна!
- Одна-две…
- Одна!
- Ну, хорошо, хорошо, уговорил. – Примирился с диктатом Пол Келлерман. И чтобы успокоиться, потихоньку вытащил из ящика стола карамельку.

* * *
Вскоре Пол был в пригороде, на секретной базе, где медики вели разработки биологического оружия и вакцин. За бетонным забором высилось высокое здание с зеркальными стеклами, сквозь которые с улицы ничего не разглядишь. Створки железных ворот бесшумно раздвинулись, пропуская черный джип Келлермана. Он поднялся на третий этаж. По коридору ему навстречу шла доктор медицинских наук Сара Скофилд в ослепительно белом распахнутом халатике поверх серого костюма. Она немного изменилась, волосы стали длиннее и лежали блестящими волнами, на изгибах локонов вспыхивали бронзовые искорки. Тёмные глаза с красиво загнутыми ресницами казались серьёзными и внимательными, потеряли свою детскую наивность, которая так обезоруживала Пола раньше. Сара пригласила гостя в лабораторию, где проводила исследования. Он с любопытством разглядывал шкафы с пробирками и какие-то замысловатые приборы.
Сара стала рассказывать:
- Пол, ты знаешь, что когда-то я едва смогла бежать от людей Компании, в те страшные дни, когда Майкла держали в Соне, а Линку подсунули голову моего двойника.
Так вот, когда Сьюзен, эта змея, явилась на Базу, меня охватил ужас. Словно я вновь связанная сижу в коморке, в Панаме, а она издевается надо мной. Пришлось отдать ей пробирку с вирусом. Но я сказала, что код, то есть, ключ к зашифрованным документам, где подробно рассказано об этом вирусе, отдам ей позже, он, якобы, не на Базе. Только поэтому она меня пощадила. Я знаю, что скоро она потребует код.
- А где код, Сара?
- Этого я не скажу даже тебе.
- О! Какой героизм…
- Пол, дать кому-то код, значит запустить часовой механизм этой биологической бомбы, а где она взорвется, я не знаю.
- В Иране, если мы начнём нести туда… - Он сам усмехнулся свои словам – общечеловеческие ценности.
- Пол, почему Америка всегда лезет в чужие государства со своими законами?
- Я не имею права обсуждать мою страну.
- А если я отдам код Компании, чтобы спасти Иран от нашей фальшивой демократии, Пол? Ты ведь знаешь, что американцы незаконно оккупировали Ирак, что там не было ядерного оружия…
Такого оборота Пол от Сары не ожидал. Он даже растерялся, что с ним бывало редко.
Такая честная, что убить хочется. Разные у них понятия о порядочности.
- Правд столько, сколько народов, Сара. Но нам должна быть близка правда нашей страны, иначе мы какая-то шваль безродная. Может быть, Америка не права, не совсем права, - поправился он, - но это наша родина.
- Пол, а если наша родина – агрессор? Если по её вине гибнут невинные люди?
- Возможно, ты права, Сара! Но я не на шаг ни отступлю. И код к документам ты отдашь мне.
- Ты не получишь код, Пол.
Келлерман скрипнул зубами, ох, и довела она его! Но тут он заметил, что Сара смотрит на него прежним наивным, детски-возмущенным взглядом, словно пораженная его низостью.
В груди больно кольнуло, рука остановилась на полпути к кобуре. Он сунул руку в карман и смял твердую книжечку удостоверения ФБР.
- Значит, ты теперь заодно со Сью, которая едва не отрезала тебе голову? С Компанией, которая травила вас с Майклом?
- Я не с Компанией. Но если то, что они продадут Ирану вирус, защитит эту страну от нападения Америки, если это спасет сотни жизней, пусть Компания получит код! И наше правительство побоится объявить войну Ирану...
Пол сжал кулаки, но заставил себя сдержаться.
- Хорошо, Сара. Я сам решу эту проблему, и мы снова встретимся в суде. И там я не буду твоим защитником, уж поверь!
Он вышел из лаборатории, не прощаясь.

* * *
- Мистер Келлерман, чем вы докажете лояльность Компании, которую уже сдали один раз? – Ехидно спросила Сьюзан. – Мне поручили проверить вас на вшивость. Вы должны вытрясти у вашей подруги Сары Скофилд код для расшифровки документа, где рассказывается об этой разработке. Иначе эта пробирка с микробами для нас стоит не больше, чем анализ мочи для поликлиники. – Она злорадно улыбнулась. – Я знаю, что ты редкий ублюдок, Келлерман, попробуешь нас заложить – яйца отрежу.
- Мне нечем вас убедить, уважаемая, - лицо спецагента озарила вежливая улыбка. – Это вам придется их убеждать, что Пол Келлерман – надежный человек.
- Почему? – На лице Сью мелькнуло удивление.
- Потому что у меня для вас тоже есть сюрприз. Во-первых, Сара решила, что спасёт мир, вручив код именно вам. А во-вторых, руководство Компании собралась продать вирус Ирану, то есть вашим дружкам-исламистам, которые высоко оценили вас как женщину, когда драли две недели в Мосуле… Иран, кончено, не Ирак. Но вы же знаете, это одна шайка-лейка…
- Ну ты, козел!
- Что ходить вокруг да около, Сью. Выбор у вас небогатый – кого будем радовать? Ваш гарем талибов или ФБР?

Название: Здесь вам не тут.
Автор: Марика.
Фэндом: Призон Брейк.
Рейтинг:PG-13
Персонажи: американские курсанты - Келлерман, Хейл, Махоуни, Ким. Русские - полковник Иванов и прапорщик Сидоров.
Сюжет: урок русской военной тактики в Вест-Пойнте в 1992-м году.
От автора: в фике использован армейский юмор с портала анекдотов.

читать дальше* * *
Как известно, курсанты Вест-Пойнта должны изучить по крайней мере один иностранный язык. Пол выбрал арабский, а его друг Дэниэл – русский. Это обстоятельство обрекло беднягу Дэнни на факультативное занятие – две недели провести под командованием русского офицера в полевых условиях. Полковника Иванова в Вест-Пойнт пригласил его дальний родственник-офицер американец, которого угораздило жениться на старшей сестре Иванова. Руководство решило, что несколько курсантов, изучающих русский язык, могли бы попрактиковаться, общаясь с русскими военными. Загадочный русский характер можно было изучать не по Достоевскому, а наблюдая за реальными людьми. Иванова предложение удивило, он отказывался, аргументируя тем, что абсолютно не знает английский, не имеет педагогического образования, он – простой служака. Но запросив разрешения у своего командования в Москве, всё же согласился. Вместе с ним в Вест-Пойнте появился прапорщик Сидоров, игравший что-то вроде роли адъютанта.

Перед отправкой в летний лагерь Дэнни прибежал к Полу в панике:
- Я абсолютно не понимаю этого Иванова.
- Но ты изучал русский язык. – Удивился Пол.
- В том-то и дело. Но Иванов как-то странно строит предложения. Например, «дозорная машина высылается вперед на расстояние зрительной памяти». Пол, я чувствую себя так неуверенно. Может быть, ты тоже поедешь с нами? Боюсь, Иванов потом раскритикует меня, будут неприятности.
Пол, привык опекать Дэнни, который был на год моложе.
- Хорошо. – Неохотно согласился он. Практичный Келлерман позаимствовал у знакомого электронный переводчик.
Уже первый день их ошеломил. Полковник Иванов, раздраженный тем, что ему не дали отдохнуть в гостях, воспользовавшись тем, что лагерь с двадцатью курсантами разбили в горной глухомани, уехал куда-то за покупками для родни, оставив курсантов на произвол прапорщика Сидорова. В каждой палатке размещались четыре человека, кроме Келлермана и Хейла там почему-то оказались курсанты из Морской академии Аннаполиса – какие-то Ким и Махоуни. Ким был ехидным и заносчивым, а Махоуни – пунктуальным и невозмутимым.
Поковырявшись в пластиковых упаковках американского пайка, прапорщик Сидоров недовольно бросил:
- Эй, как тебя там, Дэн. Где тут у вас магазин?
- А что вас интересует?
Прапорщик Сидоров пожал плечами:
- Нормальная жратва. Ну и надо же за встречу… - И он звонко щелкнул по кадыку. – Пока начальство далеко.
- Здесь вокруг километров на триста горы. Колорадо.
- Колорадо? Так это от вас в Россию завезли колорадского жука? – Строго спросил американцев Сидоров.
- И картошку, - заметил Дэнни ради справедливости.
- Нет, картошка всегда росла в России.
Курсанты решили с гостем не спорить. Пол возился с электронным переводчиком.
- Сейчас бы картошку испечь, - сказал Сидоров, мечтательно глядя на огонь. – Если у вас живет колорадский жук, то что-то же он жрёт? Эй, мужики, вон там у посёлка поле – не картофельное? Надо затариться. И быстро, быстро…
Билл Ким надменно выпятил губы. У Махоуни от возмущения остекленели глаза. Хитрый Пол сделал вид, что ничего не понимает.
Сидоров безжалостно послал беззащитного Дэнни с саперной лопаткой копать чужую картошку. Вскоре курсант Хейл действительно притащил её в рюкзаке.
А Сидоров принёс небольшую пластиковую канистру.
- Это технический спирт, - робко сказал Дэнни.
Сидоров с презрением смерил его взглядом.
- Ну, если испугались, не будем его пить. Завтра съезжу за водкой, а сейчас поищем что-нибудь.
Русский глядел палатку.
- Что это?
- Одеколон. – У Келлермана, который всегда старался выглядеть так, как будто он собирается не на учения, а на парад, даже здесь с собой был одеколон. Теперь он с интересом наблюдал, как Сидоров выливает содержимое в стаканы и разбавляет водой.
Когда в стаканах оказалось поровну ароматной жидкости, прапорщик поднял на американцев глаза:
- Ну, за встречу. За дружбу русского и американского народов! – Пафосно заявил Сидоров.
Ребята глядели непонимающе. Только Пол Келлерман, папаша которого любил выпить, понял, что имеет в виду русский прапорщик. Тяжело вздохнув, он решил, что если уж они должны лучше узнать загадочный русский характер, то придется соответствовать.
Пол взял стакан и, чокнувшись с прапорщиком, с отвращением выпил.
- После первой не закусывают.
Прапорщик занюхал рукавом, Пол занюхал крекером. Он ненавидел алкоголь и сейчас пил из чувства долга. Следом выпили Дэнни и Алекс Махоуни и Билл. Алекс закашлялся, Билла чуть не вырвало.
- Это тебе не сакэ, - хмыкнул Сидоров.
- Я китаец, а не японец, - буркнул Билл.
- Мао Цзедун.
- Я гражданин Америки.
- Понаехали тут, - критически заметил прапорщик.
Запах испеченной в костре картошки причудливо смешался с запахом хорошего одеколона, но курсанты уже захмелели – много ли надо людям, которые вообще не пили при строгом контроле в Академии?
Сидоров вытащил из чехла гитару.
- У нас есть хорошие песни о войне. – И он запел.

По полю танки грохотали,
клубился дым пороховой,
- А молодого командира
несли с пробитой головой.

Дэнни под музыку загрустил и едва не заплакал, уткнувшись в плечо Пола. Тот раздраженно отодвинулся. Глаза Махоуни ещё больше побелели, и он уставился в одну точку. Билл пошёл блевать в кактусы.

Затем Сидоров стал вспоминать Чечню.
- Обложили мы отряд духов в ауле. А продуктов не подвозят. Вот кончились у «чехов» патроны, а у нас жратва. Днём мы обменяли пару ящиков патронов на барана, а ночью перестрелку продолжили.
Логика русских Пола ошеломила. Остальные курсанты уже ничего не соображали. Билл лежал без чувств на раскладушке.
Посреди ночи Сидоров взял рюкзак и куда-то направился.
- Куда вы, сэр? – Поинтересовались собутыльники.
- Я думаю, на последнюю электричку успею. Пора домой, в Балашиху.
- Балашиха? – Поразился Дэнни. – Здесь нет Балашихи. Может быть, в другом штате.
- Ах, да, я же в Штатах. – Сидоров покачал головой. - Придется ночевать здесь.
Он прикорнул у костра и прожег штаны. Кто-то из курсантов подыскал ему американский камуфляж.
В четыре утра возле палаток остановился армейский джип, это вернулся Иванов.
- Что вы тут затеяли? – С подозрением спросил русский офицер. - По команде «отбой» наступает темное время суток. Сейчас я разберусь, как следует, и накажу, кого попало.
И тут он заметил бутылки.
- Вы что?! Пока я где?! Здесь вам не тут, здесь вас быстро отучат водку пьянствовать и беспорядки нарушать. – Рявкнул полковник Иванов. - Или вы перестанете пить, или одно из двух! Это вам будет чревато боком.
- Извините, сэр, дело в том, что мы замёрзли. И ваш друг – господин Сидоров сказал нам русскую народную мудрость «Что-то стало холодать, видно надобно поддать». – Пытался оправдаться Дэнни.
Полковник немного смягчился:
- Греетесь? Я китель снял - значит, потеплеет. Но я не понимаю, товарищи курсанты, сколько можно пить? Ну, выпил одну, ну, другую, ну, литр, ну, два. Но зачем же напиваться?
- Мать вашу… Надо же отметить… - Пробормотал прапорщик, поднимаясь с травы.
- Сидоров, что вы матом ругаетесь, как ребенок? И почему в штанах наиболее предполагаемого противника? – Строго заметил Иванов.
- Я свои у костра прожег.
- «Зарницу» тут мне устроили.
- Не хотите выпить? – Осторожно предложил начальнику оробевший Сидоров.
- А что о нас янки скажут, ты подумал?
- Да вы поглядите на них, они уже как наши, - Сидоров указал на красных пьяных курсантов. – Хорошие ребята, не разболтают.
- Один хрен, уезжаем скоро, ну что же, налей граммов сто.
Сидоров просиял и вбухал не сто, а гораздо больше.
Наутро русские решили преступить к занятиям.
- Эй, вы трое! Идите оба ко мне! Чего смотришь, я тебе говорю! – Доброжелательно обратился Иванов к Дэнни. - И если хотите сказать что-нибудь глупое, то лучше молчите, не забывайте, что вы будущий офицер.
Полковник положил на валун мину:
- Товарищ курсант, перед вами мина новой модификации. Их начали использовать талибы в Афганистане. К сожалению, следует отметить, что мины – российского производства, но попали в Афган контрабандой через Таджикистан. Попробуем разобраться в конструкции.
- Боюсь, я не в том состоянии, чтобы заниматься взрывчаткой. – Промямлил Дэнни. – Я как это…похмелился. Выпил целый стакан.
- Как? И эта мелочь вас пугает?! – Возмутился полковник Иванов. – А если враг воздействует химическим оружием или вас контузит, вы, значит, будете бояться прикоснуться к взрывчатке? Тут или пан или пропал, или в стремя ногой или в пень головой. Подойдите сюда, Хейл.
Дэнни глядел с ужасом.
- Я готов понести наказание, но приказ выполнять отказываюсь!
- Если бы русские боялись воевать пьяными, то не выиграли бы ни одной войны.
Или вы начинаете, или будете копать окоп от меня до обеда…
Дэнни начал вывинчивать заедающий детонатор трясущимися пальцами, Иванов отстранил его:
- Вы курсант, или где? Вы в армии, или кто? Вы у меня смотрите! Я где нормальный, а где и беспощаден. Если вы дебил, то так и скажите, и нечего мину ломать. Механизм сложный. Тут один комик подходил, - Иванов покосился на Кима, - спрашивал, можно ли это заменить на то, я ему сказал - нет.
- Заржавело что-то, не вывинчивается… Авось, не взорвётся, - полковник Иванов бесстрашно ковырялся в механизме.
- Что такое «авось»? – Робко поинтересовался Дэнни.
- Философское отношение к происходящему, когда человек полагается на удачу, отрицая объективную реальность. – Шепотом пояснил Пол.
- Откуда знаешь?
- В словаре посмотрел.
Полковник заметил, что они перешептываются:
- Лейтенант Келлерман, вы будущий разведчик, не делайте мне умное лицо, а соображайте. Если что-то забыли - вспоминайте так, чтобы этого никто не видел. А думайте так, чтобы собеседник не заметил.
- Откуда он знает, что я хочу служить в разведке? – Изумился Пол. – Дэнни, ты такое трепло! Когда-нибудь я вгоню тебе пулю в башку.
- А ну отставить разговорчики! Делом надо заниматься. Оглянетесь, а сегодня уже не завтра, а послезавтра. Никакой дисциплины. А ну возьмите Уставы и перепишите их наизусть.
- Я с ума сойду, Пол. Только пойму одно, он выдаёт другое, ещё более странное. Посмотри, Махоуни тоже голову ломает. – Пожаловался Хейл.
- Что вы всё записываете, Махоуни? – Нахмурился Иванов.
- Если придётся проводить расследования, это пригодится мне как опыт дешифровки. У вас очень сложная образная речь. – Поднял бесцветные глаза Махоуни.
- А не собрался ли ты стучать? – Рявкнул Сидоров, Махоуни показал ему книжку, где были только странные изречения русских гостей. «Товарищ курсант, почему вы никак не можете найти позу, которая бы удовлетворила товарища полковника?»
«Наше занятие гроша выеденного не стоит». «Сигнал к атаке – три зелёных свистка».
- Ну, пиши, пиши, особист хренов, - смирился прапорщик. Махоуни и это записал.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

ВО ИМЯ СТРАНЫ
читать дальше* * *

- Пошёл! – Крикнул инструктор, и подтолкнул замешкавшегося в люк самолета, бездна весеннего неба приняла парня в камуфляже. Тот судорожно вцепившись в кольцо, дергал, но парашют не раскрывался. Курсанты Вест-Пойнта впервые совершали затяжной прыжок. Парень кувыркался в воздухе, сердце замерло от ужаса, впереди был смертельный удар о землю. Но внезапно кто-то схватил его за куртку и падение остановилось, теперь под одним куполом раскрывшегося с легким хлопком чужого парашюта спускались двое. Вдалеке серебром сверкал Гудзон, белели кубики зданий, среди аккуратно расчерченных полей и пятен перелесков вились нити дорог. Парашют опускался намного быстрее, чем положено, их ударило о землю, потащило и вмяло в весеннюю пашню. Парень с трудом поднялся, кривясь от боли, рядом выпутался из строп его спаситель. Человек, которому невезучий курсант был обязан жизнью, вытер рукавом испачканное лицо, и добродушно посоветовал: «Грохни того, кто укладывал твой парашют». А потом представился:

- Пол Келлерман.

- Чарльз Райнер, - выдавил спасенный. Это было в 1988 году.


* * *

- Пол, бросай искать приключения на свою задницу!

- Чак, ещё пара дней и я повешусь на одной из твоих красивых яблонь. Мне нужна работа.

- Я же предлагал несколько вариантов. Да ведь у тебя есть деньги, сам говорил.

- Чак, врубись же! Мне нужна работа!

- Под работой ты подразумеваешь какую-нибудь бойню? Не устал?

- Твою мать! В этом моя жизнь. Отправь меня по своим каналам на Ближний Восток.

Туда где куча отморозков, наркокартели, талибы.

- Тебя прёт от игры со смертью.

- Да, чёрт возьми! Или мне действительно смыться в какую-нибудь страну непуганых крокодилов на африканском континенте? Типа Намибии, как я сказал Кэролайн.

- Ты действительно мог бы работать егерем в каком-нибудь заповеднике, или учить местных солдат.

- Из-за чего они там воюют? Какие-то религиозные распри на тему, чему поклоняться – хоботу слона или хвосту обезьяны?

- Да ты расист. Чем тебе не мила спокойная жизнь в экзотической стране - пальмовый самогон, милые негритяночки… - Шутит Чак Райнер – загорелый, с короткими золотистыми волосами и светлыми, выгоревшими на солнце бровями, в спортивном костюме, он курит, откинувшись в плетеном кресле, Пол в таком же кресле напротив – в камуфляжной майке и черных джинсах. Они отдыхают далеко от городского шума, в усадьбе Чака, доставшейся тому от отца-фермера.

- Зря мы – американцы второй раз полезли в Ирак, застрянем там, как когда-то русские в Афганистане. Какое нам дело до чужих нефтяных скважин, всё равно на нефти сделают деньги только несколько олигархов. – Хмурится Чак.

- Мне казалось, дело не только в нефти, радикальный ислам сам по себе опасен для Запада. Черные едут к нам, но не ассимилируются, живут замкнутыми общинами, распространяют наркоту, организуют банды, а теперь ещё и лезут в политику чужой страны, диктуя свои пещерные законы. Если американцы уничтожат тоталитарные режимы Востока, то их народы постепенно интегрируются в цивилизованное сообщество, и не будут представлять для нас опасности.

- Ты идеалист, Пол. Я ненавижу арабов после того, что произошло 11 сентября. После того, как они захватили самолёты и врезались в ВТЦ.

- Говорят, эти взрывы организовали наши спецслужбы, чтобы выдать индульгенцию армии для вторжения в Ирак. Но я думаю, это болезненная фантазия либералов.

- Согласен с тобой. Слушай, у меня есть знакомые, которых давно внедрили в леворадикальную группировку, левые сейчас заигрывают с исламистами, надеясь найти в них союзников, поэтому и те и другие стали доверять друг другу – все ненавидят Америку. Хочешь, наши агенты из «левых» порекомендуют тебя организации «Меч Аллаха», организация возникла недавно, но вызывает серьезные опасения, её нужно контролировать изнутри.

- Согласен! – Глаза Пола загораются.

- Но там ты будешь один. Если моё назначение на один серьёзный пост пройдёт удачно, то можешь надеяться на мою поддержку, но если нет – я останусь просто отставником, живущим на ферме, и кто тогда поможет тебе, Пол, если возникнет опасная ситуация?

- Я привык воевать в одиночку. А какой пост тебе предлагают, Чак?

- Рано говорить об этом.

- Когда смогу законтачить с этими арабскими боевиками?

- Через пару недель, Пол. Ты ведь захочешь работать в Чикаго?

- Я люблю свой город…

- Кроме любви к городу присутствует ещё один фактор, насколько я знаю,- лукаво подмигивает Чак.

- Да, ведь там она… - Пол быстро встаёт, словно хочет куда-то идти, потом снова садится, Чак наблюдает за ним, покачивая головой.

На террасу выходит жена Чака с подносом:

- Булочку с ванильным кремом, Пол?

- Можно две?



* * *

Она села в машину, стоящую в переулке. Была полночь. Ярко освещенная каштановая аллея благоухала цветами. И она попала в знакомый стальной капкан его объятий.

- С тобой страшно садиться в машину.

- Я вообще страшный человек.

Кэролайн на какое-то время забыла о своём возрасте, растворяясь в мареве сладкого бреда. Она только мельком удивилась тому, с какой ловкостью Пол превращает тесный салон машины в место, пригодное для занятий сексом. Потом они сидели рядом, он склонил голову на её плечо, уткнулся лицом в её шею, и она чувствовала прикосновение его ресниц.

- За эти пятнадцать лет ты простил мне столько обид, почему?

- Видишь ли, тогда ты делала первые шаги в политике и нуждалась в самоутверждении, должна был ощутить вкус власти, попробовать свои зубки и коготки на чём-то податливом. Я хотел, чтобы ты почувствовала свою уверенность и силу, командуя мной.

- А почему прощаешь сейчас?

- Привык.

- Чем ты сейчас занимаешься, Пол?

- Играю в войну.

Он треплет рукой короткий ёжик его стрижки:

- Я боюсь за тебя.

- Это радует. Скажи, тогда, в выступлении по телевидению ты солгала, когда сказала, что больна?

- Да. Разве не видно?

- Я просто хотел убедиться.

- Ты часто думаешь обо мне, Пол?

- Каждый день в течение этих пятнадцати лет.

- И тебе хватает тем?

- Когда я вижу что-то красивое, я вспоминаю о тебе. Когда мне плохо, тоже вспоминаю. Когда буду умирать, моя последняя мысль будет о тебе, Кэролайн.

…А ведь были в жизни моменты, когда судьба испытывала на прочность их дружбу.

И, казалось, ещё чуть-чуть обиды или недоверия и всё рухнет, - подумала она.

Но, наверное, судьба предназначила их друг другу. Надо было понять это намного раньше!

Однажды, много лет назад, Кэрлайн Рэйнолдс было необходимо зайти в управление ФБР. Из любопытства она решила заглянуть в кабинет телохранителя, который в свободные от работы у неё дни находился в Конторе. Она изъявила желание беседовать с шефом местных федералов у Келлермана. Войдя, Кэролайн с интересом оглядела кабинет Пола, где сейчас кроме них находились ещё несколько агентов. Обстановка ведь что-то говорит о владельце. Ничего интересного, что отражало бы его индивидуальность. Неужели настолько пустой человек? Светлые стены, широкое окно с вертикальными жалюзи, на столе две папки, телефон, компьютер. Стоп, стоп. А это ещё что? Во весь монитор компа красовалась её фотография – Кэролайн возле её загородной виллы, в белом узком платье, срезает розы. Но такая фотография есть только в её семейном альбоме, который лежит вместе с остальными документами в её комнате, в шкафу. Значит, телохранитель рылся в её личных документах, в её кабинете. Какое хамство!

Конечно, в кабинете она не подала виду, что заметила фото, быстро отвернулась, продолжила разговор, но заметила, что Пол бросает на неё настороженные взгляды.

Когда на следующее утро охранник приехал на виллу, она позвала его в свою комнату тоном не предвещающим ничего хорошего:

- Откуда у тебя фото, то, которое сделал заставкой монитора?

- Извините, я взял его из альбома, отсканировал, и сразу положил обратно. Я могу убрать его из компьютера.

- Дело не в этом, Пол. Какое право ты имел на этот поступок?

- Мне очень неудобно.

- Правда? Вместе с альбомом у меня лежат документы. Ты их смотрел?

- Мадам Рэйнолдс, я…

- Смотри мне в глаза и отвечай!

Губы Пола дрогнули, в глазах появилось затравленное выражение.

- Не лгать!

- Да, я смотрел ваши документы.

- Ты стучишь на меня своему начальству?

- Я впервые в жизни отказался выполнить приказ, когда от меня потребовали отчетов о ваших делах. Этим занимается Дэнни, но я просто поднёс кулак к его пятачку и посоветовал прикусить язык. Так что в отчетах нет ничего серьёзного.

- Что интересовало тебя в моих документах?

Пол замялся, потом робко произнёс:

- Я как телохранитель должен был знать о том, какая у вас группа крови, на какие лекарства аллергия, понимаете, если бы мы попали в экстремальную ситуацию, вас ранили, то в больнице меня спросили бы: чем вы болели, какую вакцину не переносите. Разве вы дали бы мне посмотреть медицинскую карту?

- Нет.

- Вот видите, я просто был вынужден сделать это.

- Ты отсканировал мои документы?

Келлерман побледнел.

- Не молчать!

- Отсканировал.

- И те, что касаются сети фабрик моего брата?

- Я плохо разбираюсь в финансах, но должен был следить за безопасностью вашей семьи в сфере бизнеса.

- Это не входит в твои функции.

- Вы правы, но я хотел бы оберегать вас от любых трудностей.

- Как мне реагировать на твоё поведение? Если мой брат узнает о твоём поступке, он наймёт киллера, который уберёт Пола Келлермана. Ведь у тебя копии всех наших бумаг и просто увольнять тебя – опасно,

Пол опустил глаза, разглядывая узор на паласе:

- Неопасно. – Он хотел сказать что-то ещё, но только нервно сглотнул.

- Выйди. Завтра ты работаешь последний день.

Двадцать девятое апреля. Двадцать четвертый день рождения Пола Келлермана.

Кэролайн вспомнила об этом, наблюдая, как он ходит взад-вперёд по саду перед виллой, опустив голову. Когда Пол прошел мимо окна двадцатый раз, она вышла из дома. Он мог бы солгать, что смотрел лишь фотоальбом, зачем Пол признался, что видел все документы? Чёртова медицинская карта, где есть записи, которые должен знать только её врач. Финансовые документы о рискованных операциях, которые провернул её братец…

Пол прошел в открытый павильон и опустился за стол на скамью, ссутулившись. Кэролайн рассеянно гладила цветок. Пол украдкой покосился на неё, поставил локти на стол и схватился руками за голову. Кэролайн заметила и взгляд, и наивную попытку показать отчаяние. Сопляк. Она почувствовала, что гнев отступает. Никогда злость не покидала её так быстро. Остаться без Пола – это словно лишиться чего-то необходимого, он занимает в её жизни своё место так давно, надёжный, улыбчивый, бесстрашный. И всё-таки теперь не имеет права на её доверие.

Завтра у неё важное выступление перед представителями женских общественных организаций, ей важна поддержка избирательниц.

…На следующий день, когда они выходят из здания, где проходила встреча, Пол вдруг довольно непочтительно хватает её за локоть и толкает впереди себя.

- Кэролайн, сзади на крыше снайпер, - ровным голосом говорит он. – Быстрей к машине.

Келлерман заслоняет её собой, она спешит к машине с бронированными стеклами.

- Он меня разыгрывает, - вдруг мелькает мысль у неё, - хочет показать себя спасителем, никакого убийцы нет!

Снайпер на крыше раздраженно пытается поймать в оптический прицел Кэролайн Рэйнолдс. Но видит только спину телохранителя. Вот на миг, когда женщина садится в машину, снайперу кажется – засёк! Он спускает курок. Один. Второй выстрел. Пол вваливается вслед за Кэролайн и захлопывает дверцу, машина срывается с места. Ошеломленная Кэролайн оборачивается к Полу, он тяжело дышит.

- Келлерман, с вами всё в порядке?

- Да, отлично.

- Келлерман!

- Я в бронежилете.

На вилле она зло приказывает ему снять простреленный пиджак, бронежилет не прострелен.

- Раздевайся.

Пол сбрасывает бронежилет и рубашку. На спине два здоровенных синяка.

- Подожди, я принесу мазь.

- Не надо, пустяки…

- Надо.

Через минуту тонкие безжалостные пальцы втирают мазь в кожу, Пол морщится от боли и улыбается.

- Жаль, было только две пули.

- Поговори у меня!

- А это что за шрамы?

- Ирак.

Внезапно ей хочется немного подразнить его, она медленно гладит по гладкой загорелой коже, словно продолжая втирать мазь, и в то же время прикосновение легкое и ласкающее:

- Через два дня гематом не будет… Завтра можешь не приходить.

Пол надевает рубашку, сначала не попадает в рукава, застегиваясь, отрывает пуговицу. Кэролайн усмехается.

- Завтра можешь не приходить... А далее – по графику.

И вдруг замечает на его глазах слёзы. Кэролайн подходит к нему вплотную и сама медленно застегивает пуговицы.

- Пол. Дорогой…

- Что ты со мной делаешь!

Он хватает в охапку бронежилет и пиджак и выскакивает за дверь.



* * *

Полу называют адрес, по которому он может встретиться с боевиками.

Их руководитель Алибек молод – ему на вид лет двадцать пять, у него длинные черные кудри и небольшая бородка, крупный нос и чуть выпуклые карие глаза – внимательные и колючие. Он пытается узнать больше о госте – Пол одет в потертые джинсы, серую куртку, небрит и мрачен. Накануне вечером он проштудировал брошюры «леваков», которые его рекомендовали Алибеку, и от коммунистического бреда у него трещит голова, перед этим был прочитан ещё и Коран, плюс масса всякой газетной херни и запрещенной литературы, подкинутой Чаком – Пол должен показать себя знатоком исламской идеологии, а также своих мнимых дружков из «левой» партии.

- Меня зовут Эл Риддик. Мне тридцать восемь лет. Приехал сюда из провинции, всегда интересовался политикой, участвовал в деятельности «левой» партии в качестве идеолога – готовил агитационные тексты для коммунистических сайтов, разумеется, писал под псевдонимами. Не так давно разочаровался в «левой» идее, к ней примазываются болтуны и евреи. У меня вызывают восхищение воины Аллаха, которые ведут реальную борьбу с американской системой. Хочу участвовать в вашей деятельности.

Кажется, те, кто его рекомендовал, постарались – Алибек не выказывает подозрения, через несколько дней знакомит его с несколькими бойцами. Среди них – молоденькая девушка, скромно одетая жгучая брюнетка с миндалевидными черными глазами восточной гурии. Когда их глаза встречаются, Пол не удерживается от улыбки.

- Аиша, - говорит девушка.

- Очень приятно. Меня зовут Эл.

- Аиша, Эл будет жить у нас, - говорит пожилой араб Саид. – Приготовь комнату.

Аиша выходит.

У Саида небольшая гостиница, он согласен пустить Эла жить здесь бесплатно. Мнимый Эл работает на автозаправке неподалёку. Он озадаченно думает о том, что когда-нибудь сюда может заехать заправиться человек Конторы и это тревожит. Он снова перестал бриться и даже вечером не снимает тёмные очки.

После работы Пол сидит в своей комнате и читает газеты, порой его тянет на окраину Чикаго, и он с тоской издалека смотрит на напоминающую маленький дворец виллу, где проработал пятнадцать лет. Иногда он видит среди осенних деревьев стройную блондинку в голубом свитере и джинсах, наблюдающую за двумя детьми, играющими в песочнице или бегающими по двору. «Хотелось бы знать, где ошивается Джейн Рэйнолдс, все заботы о детях свалила на Кэролайн» - думает он. – «Когда же у меня найдётся время на этого очкарика-журналиста, который таскает Джейн по клубам? Эх, начищу я ему табло!»



* * *

Аиша готовила что-то на кухне, Пол заварил кофе и стал наблюдать за ней – тоненькой, в длинном платье и кружевной косынке, из-под которого на спину падала волна черных блестящих волос. Аиша смущенно отворачивалась, взбивая тесто. Пол голосом знатока заметил:

- Добавь немного корицы.

Она приподняла тонкие брови.

- Извини, что вмешиваюсь в процесс. Просто у меня неподходящее для мужчины хобби – кулинария. Только не говори нашим друзьям, - он с лукавой улыбкой приложил палец к губам.

Аиша улыбнулась в ответ.

- Я научил печь черничный пирог одну хорошую девушку. Уверен, что в семейной жизни ей это пригодилось. – Назидательно произнёс Пол, представив Сару в кружевном фартучке, нарезающую пирог для поганца Скофилда. - Но ты, думаю, сама можешь научить кого угодно. Прекрасно готовишь.

- Спасибо.

- Ты родственница кого-то из организации?

- Нет, отец привёз меня сюда.

- Возможно, сочтёшь меня шовинистом, но наша работа опасна, неужели отец не боится за тебя?

Аиша тяжело вздохнула.

- Что-то не так? Если надоедаю тебе, могу уйти.

- Нет, - она, опустив голову, всё быстрее взбивала тесто.

Пол подошел и заглянул в девичье личико, Аиша плакала.

- Эй, я чем-то огорчил тебя?

Она замотала головой, закрыла лицо ладонями, испачканными в муке.

- У тебя проблемы? Могу помочь?

- Нет.

- Расскажи мне, никто не узнает.

Она колебалась. Потом, судорожно вздохнув, произнесла:

- Это наказание. Я опозорила семью – у себя на родине встречалась с мужчиной-иноверцем, многобожником. Отец устроил меня в университет, там я познакомилась с индусом. Рад был из хорошей семьи, но мой отец пришел в ярость. Забрал меня из университета, отправил к своему другу Саиду, отрёкся от меня и сказал: у меня нет сыновей, которые могут воевать за веру и Аллаха, так пусть дочь делает это. Стать шахидом лучше, чем отдаться чужеземцу и опозорить семью!

- На месте Рада я бы принял ислам ради любимой женщины…

- Но ему не была предоставлена такая возможность, Рад даже не знает, что произошло. Я не успела сообщить ему ничего. Он не сможет найти меня. Я предполагаю, мой отец сообщил ему о моей смерти. Обещал сделать это.

- Напиши Раду сама.

- Если он приедет за мной сюда, его убьют. Я полагаюсь на волю Аллаха. Если мне суждено погибнуть, я погибну.

- Хотелось бы помочь тебе…

- Нет, нет, не пытайся. Саид, Абдул-Малик, Рахул и другие – они не пощадят меня и тебя. Лучше смириться. К тому же я всё чаще думаю о том, что они правы – мы должны бороться с неверными.

Пол покачал головой:

- Когда во имя Аллаха умирает мужчина, он получает в раю семьдесят семь девственниц. А что получает женщина?

- Наверное, она становится одной из этих гурий.

- Хм. По-моему, лучше быть единственной для какого-то парня на земле, чем одной из семидесяти семи в раю…

- Так сказано в Коране.

- Да, конечно…

Пол вернулся в свою комнату озадаченным – жаль, девчонку.



* * *

В вонючем арабском квартале, в задней комнатке кофейни, за железной дверью Пол увидел ящики с оружием. Алибек с гордостью прокомментировал:

- Здесь сорок автоматов «Калашникова» – АК-47, АКМ, АК-74. Пара ручных пулемётов РПК. 105-миллиметровый гранатомет многоразового применения РПГ-29 «Вампир», российского производства и иранский гранатомёт «Шагег». Ящик самодельных гранат – обрезки металлических труб, заполненные взрывчаткой, со свисающими бикфордовыми шнурами, ящики с пластидом.

Похоже, эта банда настроена серьёзно.

- Они захотят проверить, насколько я решителен, захотят повязать меня кровью со своей структурой. Мне скоро прикажут кого-нибудь убить, и, скорее всего, это будет ни в чём не повинный человек. Лучше я сам проявлю инициативу в выборе жертвы, - решил Пол, и заявил Алибеку:

- Слушай, почему бы не ликвидировать какое-нибудь важное лицо, я имею в виду владельца нефтяных вышек в Кувейте. Он американец, а влез в чужую страну, да и Кувейт враждует с вашим Ираком.

- Эл, я удивлён. Неужели мы, по-твоему, способны добраться до такого человека?

- Ну, давайте взрывать какие-нибудь кафешки и электрички, словно мы подростки-анархисты.

- У тебя есть какой-нибудь план?

- Разумеется, - самонадеянно заявил Пол.

Пол знал ряд бизнесменов, связанных с наркомафией, и теперь методично подставлял их моджахедам, убирая одного за другим. На особом счету у него были финансовые воротилы, держащие под контролем ФБР, нагло диктующие свою волю спецслужбам…

Все были довольны – талибы, уничтожающие самых крутых людей ненавистной страны и Келлерман, понимающий, что зачищает страну от мафии. Алибек – руководитель партии – проникся к Полу огромным уважением за то, что тот не прятался за чужой спиной, а первый вызывался убивать.



* * *

Дэвид нервно прошелся по кабинету Саманты и озадаченно произнёс:

- Меня удивляет одно – почему все погибшие были так или иначе связаны с преступным миром? Или с нашей системой?..

- Что теперь, прямо скажем, почти одно и то же, - устало обронила Саманта. – Я скоро как Келлерман брошу всё к чёрту. Уже трудно понять – то ли мы чьи-то подельники, то ли стражи закона…

- Будь осторожнее, - побледнел Дэвид. – Это помещение наверняка прослушивается.

- А тебе не кажется, что Чарльз Райнер, наш новый босс, сам раздражён таким положением дел? В ФБР как будто появилась партия, которая хочет изменить нашу позицию в отношении Компании – дистанцироваться от неё. И мне чудится, Райнеру по душе убийства наших теневых кураторов.



* * *

Пол лежит в постели, и смотрит в темноту – он не любит долго думать перед сном, в армии научился засыпать сразу, чтобы рано утром встать с новыми силами. Открывается дверь и тонкая фигурка проскальзывает в его каморку. Аиша садится на край постели, её рука робко гладит Келлермана по щеке. Пол тянет её к себе, девушка ныряет под одеяло. И всё это молча.

- Ай да восточная скромница.

Пол раздевает её, в темноте сжимает небольшие твёрдые груди, она податлива и покорна, но дурацкое благородство заставляет его спросить:

- Аиша, а как же Рад?

- Я всё равно никогда его не увижу, не доживу.

- Ну вот ещё.

Она опять на слезах, хлюпает носом, уткнувшись в его плечо.

- Что за глупости. Обещаю – ты будешь с этим своим многобожником.

Он встаёт, натягивает джинсы, включает свет. О, идиот! От какой девчонки отказался, стройные длинные ноги, гибкое смуглое тело, волна распущенных волос, пухлые губы фотомодели, миндалевидные очи, словно с персидской миниатюры. И, скорее всего, девственница. Наверное, решила – раз всё равно пропадать, надо, по крайней мере, попробовать.

Она одевается, заставив его отвернуться, и молча исчезает.

Пол бухается на койку и вслух утешает себя:

- Всё равно я люблю блондинок.



* * *

Молодой журналист Айрон Блюм осторожно высыпал на листочек бумаги дорожку кокаина и только что собрался вдохнуть восхитительный порошок, как дверь открылась.

- Это ты, Джейн? – Не оборачиваясь, спросил Айрон. – Крошка, я приглашаю тебя в ресторан. Сегодня отхватил гонорар за крутую статью.

- За эту что ли?

Перед носом Айрона в воздухе закачался лист бульварной газеты с заголовком «Инцест в моде».

Листочек с кокаином спланировал на пол, Айрон обернулся – о, ужас! На него смотрел здоровенный мужик в черной маске.

- Кто вы?

- Читатель.

Пол скромно сел на краешек стола рядом с Айроном.

- Сейчас ты расскажешь мне о себе, кратко. И я решу, свернуть тебе шею или уйти с миром. – И он поправил пистолет, заткнутый за ремень джинсов.

- Мне двадцать шесть лет, - проблеял Айрон, поправляя очки. – Окончил гарвардский университет. Пишу на актуальные темы для центральных СМИ. Вот, в общем-то, и всё.

- Государство тратило деньги на твоё обучение, а ты, щенок, благодаришь его вот так?

Пол одну за другой стал хлопать на стол газеты, где крупные буквы заголовков гласили «Американские морпехи мастурбируют в Ираке», «Биография каннибала», «Мне двенадцать и я шлюха».

- Это востребовано читателями! – Выкрикнул Айрон. – Они покупают такие издания.

- А меня тошнит от твоих творений, ещё одна подобная статья и тебя найдут повесившимся в собственной квартире. Впрочем, есть и другие варианты – утопленным в ванне, вскрывшим вены в центральном парке.

- Десятки репортёров пишут скандальные статьи, почему вы третируете именно меня?

Пол отечески поглядел на очкастого хмыря – Джейн встречается с этим хлюпиком уже четыре года, Кэролайн утверждает, что несмотря на кучу недостатков её дочь и Айрон любят друг друга. Но для Джэйка и Эви нужен нормальный отец, а не биограф великосветских блядей и извращенцев.

- Послушай, недоносок, - почти ласково сказал он, дулом пистолета ткнув в трясущийся подбородок журналиста. - В Вашингтоне проходит выставка новых моделей вертолётов и бомбардировщиков, почему бы тебе не написать об этом репортаж? Я почитаю с удовольствием.

- Я не разбираюсь в военной технике!

- Ну надо в кои-то веки поработать мозгами. И не дай бог тебе позвонить в полицию.

Это не решит проблему. Я ведь просто хочу сделать из тебя человека. Кстати, если продолжишь лепить своё дерьмо, скрываясь под псевдонимами, я тебя всё равно вычислю.

Пол сунул пистолет за ремень и вышел на ночную улицу с приятным чувством выполненного долга.



* * *

Через пару дней в дверь его комнаты снова робко проскальзывает Аиша.

- Привет! – удивленно и обрадованно говорит Пол. – Как дела, малыш?

Её губы начинают дрожать, она шмыгает носом.

- Эй, ты что? Скоро затопишь своими слезами гостиницу.

Аиша бросается к нему, и, вцепившись руками в куртку, прижимается, её, кажется, трясёт от ужаса.

- Котёнок, что с тобой? У меня хорошие новости…

Но Пол не успевает ничего сообщить Аише.

В комнату входит Саид, вопреки опасениям Пола, не делает Аише замечания, а просто говорит:

- Девушка, выйди.

- В чём дело? – Зло спрашивает Пол.

- Сегодня она станет шахидом.

Стать шахидом – значит, погибнуть за веру.

- Такая юная?

- Каждый делает то, на что способен. В шестнадцать тридцать на Карнавале фейерверков на набережной.

Пол думает о том, что он слишком поздно узнал о подготовке теракта. Неужели от него стали скрывать происходящее в организации? Что он может предпринять, если до взрыва полтора часа? Так вот что означали слёзы Аиши! Девочка хотела попрощаться с ним – единственным, кто видел в ней человека, а не безропотное существо, жертву, обреченную сгинуть в восемнадцать лет. Он знает, что под лёгкой летней одеждой нельзя спрятать много пластида, значит, взрывчатка будет на поясе, спереди, чтобы легко было замкнуть клеммы, если взрыватель у тех, кто будет прятаться неподалеку, не сработает.

И он решается на единственное, что может сделать в такой ситуации. Это глупый самоубийственный план, и по спине пробегает озноб. «Я не боюсь смерти, моё тело боится, но я могу подавить инстинкт самосохранения. Должен!».



* * *

«- Любимая моя, я так хочу быть рядом с тобой. Пожалуйста, вспоминай иногда своего непутёвого Пола. То, что ты вскоре узнаешь обо мне, не разочарует тебя. Мне безразлично, что будут думать обо мне придурки из Конторы или читатели бульварной прессы, но ты должна гордиться мной. Если выберусь из этой передряги, обещаю, что надену на твой пальчик колечко от Тиффани. Даже если для этого придётся надеть на тебя наручники». Он вставил в текст улыбающийся смайлик и отправил электронное письмо на адрес Кэролайн.



* * *

Она не воспринимала Пола как мужчину, пока на одном приёме, устроенном на вилле, её подруга не заметила, похотливо облизнув губы:

- Это твои телохранители? Смазливые ребята. Особенно тот, высокий.

- Это Пол, - обронила Кэролайн таким пренебрежительным тоном, каким сказала бы о домашнем животном – например, сторожевой собаке.

- Крепкий мальчик… Можно я его соблазню? – Подмигнула подруга.

- Пожалуйста, - расхохоталась Кэролайн. И поманила Пола. Тот с готовностью бросился на призывный жест.

- Слушаю, госпожа Рэйнолдс.

- Моя подруга заскучала, погуляй с ней по саду, развлеки даму. – Пол посмотрел удивленно, но кивнул.

Подруга Кэролайн, намного моложе её, пышногрудая, тонкая в талии красавица с высокой прической из роскошных тёмных локонов, прищурившись, глядела на Пола:

- Тебе нравится работа?

- Очень! – Он ответил слишком поспешно.

- Но разве это интересно, весь день следовать за женщиной?

Она небрежно положила ладонь на его локоть, ощутив сквозь тонкую ткань крепкие мускулы.

- Качаешься? – Поинтересовалась, сжимая его предплечье.

- Иногда. По утрам отжимаюсь от пола.

- Да, это должно пригодиться мужчине.

Пол смотрел прямо и наивно.

- Ну расскажи мне что-нибудь.

- Что? – Он приподнял красивые тёмные брови. - За свою жизнь я прочитал только две книги – букварь в первом классе и энциклопедию стрелкового оружия на втором курсе Вест-Пойнта.

- Присядем. – Они опустились на скамью в павильоне, дама заметила - Пол смотрит мимо неё, равнодушное выражение его глаз сменилось на встревоженное, он лихорадочно обшаривал взглядом толпу.

- Кэролайн у столов.

- Спасибо, - он облегченно вздохнул.

- Какой ты преданный.

- Это мой долг.

- Она освободила тебя до конца вечера, расслабься. – Женщина погладила его руку:

- Ты такой загорелый, наверное, часто бываешь на пляже?

Пол смотрел пустыми глазами. Через несколько минут подруга, нервно улыбаясь, подошла к Кэролайн, телохранитель тащился позади с сонным выражением лица.

- Забирай своего Пола. Это какое-то растение, скорее всего, дуб.

- Что же ты, дружок, разочаровал даму?

- Но ведь не вас, - его синие глаза обиженно блеснули.

- А чем ты можешь развлечь меня?

- Например, тем, что вам неплохо бы избавиться от акций кампании «Инициатива», она разорилась, мой друг из налоговой полиции предупредил, что акционерам придется туго, им не возместят убытки.

- Господи! – Кэролайн в ужасе стала набирать телефон отсутствующего Тэренса Стэдмана. – Спасибо, Келлерман.

- Не за что. – Он надел тёмные очки и стал у стены, подчеркнуто распрямив широкие плечи, заложив руки за спину. Подбородок вперёд, полные губы плотно сжаты.

- Пол, отдохни если хочешь, - благодарная Кэролайн протянула ему бокал с коньяком.

- Я не пью на работе.

- Какой ты упрямый. И вечно в тёмных очках. – Она шутливо приподняла их, заглянув в глаза.

– Ресницы как у девушки, длинные и пушистые. Тебе кто-нибудь это говорил?

Нет, пожалуй, это была первая похвала, услышанная им из уст женщины.

И тут он поймал её руку и поцеловал внутреннюю сторону запястья, несколько раз, быстро. Кэролайн ощутила, как по телу пробегает тёплая волна, а колени подкашиваются, она отшатнулась – от него надо держаться подальше.

Тело Кэролайн помнило то, что произошло с ней – вдребезги пьяной несколько дней назад, и было тут же забыто одурманенным мозгом, тело помнило и тянулось к источнику наслаждения…



* * *

Когда она принимается рыдать в соседней комнате, его сердце, ровно бившееся в Ираке под грохот перестрелки, здоровое молодое сердце, начинает болеть, и он ничего не может поделать с этим. «Пьяная истеричка» - пытается успокоить себя двадцатидвухлетний телохранитель, - «капризная, избалованная баба». Но ему хочется вбежать в комнату, упасть перед ней на колени и, целуя руки, убеждать, что всё будет хорошо.

В тот вечер Кэролайн возвращается с какой-то светской вечеринки одна, хотя уезжала туда с братом. Пол видит её злое лицо и привычно запирает изнутри дверь – чтобы никто не стал свидетелем очередного эксцесса. Во дворе дежурит Дэнни. Ключ от дома есть только у отсутствующего Тэренса Стэдмана.

Кэролайн никогда не пьёт на приёмах и фуршетах, храня безупречную репутацию, но дома в баре выстроилась шеренга элитных сортов виски. Она начинает пить в своей спальне и бить бокалы об пол, заливая палас остатками выпивки. Пол в соседней комнате мечется, как тигр в клетке, не решаясь войти и опасаясь, что она в таком настроении может наглотаться снотворного или вскрыть вены. Звон за дверью стихает и Пол осторожно заглядывает в спальню – Кэролайн стоит перед зеркалом совершенно обнаженная и зло смотрит на своё отражение, он хочет закрыть дверь, но та предательски скрипит. Кэролайн замечает его и ехидно спрашивает:

- Любишь подглядывать?

- Ну что вы, извините, я просто беспокоился…

Чувствуется, что она совершенно не стыдится его, видимо, потому что не считает ровней, к тому же хозяйка вдрызг пьяная.

- А ну зайди сюда. Ты не мог бы купит ещё виски?

Пол, стараясь быть невозмутимым, предлагает:

- Госпожа Рэйнолдс, может быть, вам лучше отдохнуть?

- Учишь меня жить? Оригинально.

Кэролайн оборачивается, но вдруг выражение её глаз меняется. Из презрительного становится беспардонно раздевающим, когда она окидывает взглядом крепкую фигуру парня в рубашке и брюках защитного цвета.

- Пол, - неожиданно спрашивает она, - у тебя есть наручники?

Он кивает, недоумевая.

- Принеси их.

Пол проходит в небольшую комнату, где хранится в тумбочке несколько его вещей, и приносит наручники. Кэролайн берёт наручники и вертит в тонких пальцах, потом она поднимает на Пола светло-голубые глаза и телохранителя бросает в жар.

- Ляг, - узкая ладонь толкает его в грудь, и Пол покорно пятится к постели, не веря, что это происходит с ним.

- Ну же… - Командует Кэролайн.

И Пол оказывается на её постели.

- Руки за голову, или как там говорит полиция?

Изголовье постели – стальное кружево, она застегивает наручники на его запястьях, зацепив их за изголовье ложа. У Пол перехватывает дыхание от неверия в происходящее, это слишком превосходит его фантазии, чтобы быть правдой.

Кэролайн оказывается рядом с ним:

- Забавно, правда? - Говорит она, наклоняясь, - теперь я могу делать с тобой всё, что захочу.

- Я согласен.
- А тебя никто и не спрашивает, - встряхивает светлыми локонами Кэролайн. Она вглядывается в смущенное молодое лицо и вдруг начинает целовать, прикусывая губы, от неё пахнет виски и дорогими духами, и ещё едва заметный аромат возбужденной самки.

Она приподнимается и рывком распахивает его рубашку, её крупная тугая грудь с острыми розовыми сосками прижимается к его загорелой груди.

Кэролайн впивается в его шею сбоку, и Полу кажется, что по нервам пробежали тысячи искр.

И вот она на нём в позе наездницы, плавно двигается, раскачивая бедрами. У Пола перехватывает дыхание от возбуждения, его мускулы напряжены, ему кажется, что железный завиток, за который зацеплены наручники, выгибается.

- Ты мой пленник, - хищно улыбается она, впиваясь острыми ногтями ему в грудь.

– Больно?

- Хорошо.

- Тебя хочется ласкать и мучить, сильное тело и детская улыбка, наверное, вызываешь у женщин противоречивые чувства…

- Не знаю.

Горячая вагина сжимает его член и снова выпускает.

- Ну что, я лучше твоих девчонок? – Спрашивает Кэролайн. Полу нечего ответить – когда он учился в Вест-Пойнте, то предпочитал проводить дни увольнения на тренировках старших курсов, пока друзья отрывались на дискотеках. Затем сразу угодил в Ирак. Не было ни семнадцатилетней студентки, ни иракской пленницы, о которых он через много лет солжет Саманте. А потом увидел белокурую красавицу с королевской осанкой, спускающуюся с порога виллы навстречу ему, и погиб, пропал. Кэролайн была первой женщиной Пола Келлермана.

- Попробуй кончить, мальчишка! Я только начала получать удовольствие! – Она хлестко бьет его по щеке, и от боли возбуждение чуть отступает. Он пытается продлить эти дивные мгновения, отвлекая себя мыслями о неприятном, типа марш-бросков в Вест-Пойнте или блужданию по пустыне в Ираке, когда чуть не задохнулся от дыма горящей нефти. Пол до крови кусает губы, и всё равно там, где их тела соединяются, его нервы раскалены до предела, и вдруг он чувствует, как её лоно волнообразно сжимается, сдавливая его плоть, Кэролайн падает ему на грудь и протяжно стонет, её бедра стискивают его и мир взрывается ослепительным светом, на миг он словно растворяется в пространстве.

- Странно, - переводя дыхание, говорит она, вжимаясь лицом между его шеей и плечом, - это мой первый настоящий оргазм. Почему именно с тобой? Раньше я просто их имитировала.

- Я тебя так люблю, так люблю, - шепчет он, но Кэролайн небрежно прикрывшись простыней, кладёт голову ему на грудь и засыпает. Пол чувствует, что его хватило бы ещё раз на двадцать, но боится пошевелиться, не желая разбудить её.

И тут в комнату входит Тэренс Стэдман. Пол, чувствуя себя абсолютно бессильным, упирается взглядом в потолок и ждёт скандала. Но Тэренс ухмыляется:

- Я знал, что это рано или поздно произойдёт. Только не думай, что что-то значишь для неё. Она просто поссорилась со мной и захотела отомстить.

- Мистер Стэдман, - сдавленным голосом просит Пол. – Ключи от наручников на столе, пожалуйста, откройте их.

Тэренс подходит и смотрит на Пола в упор, кривя губы:

- Кэролайн наутро обычно не помнит о происшедшем. Так на неё действует алкоголь. Вспомнит – возненавидит тебя за свою слабость… Если хочешь остаться здесь работать, делай вид, что ничего не произошло и молчи.

И Пол молчит пятнадцать лет. Пол умеет скрывать свои чувства, но иногда отчаяние прорывается, и вот он под ледяным ливнем одну за другой курит сигареты, швыряет окурки и размазывает их каблуком по асфальту, бьёт кулаком по капоту «мицубиси», припаркованной возле небоскреба. Озадаченный Дэнни бормочет, распахнув дверцу: «Пол, сядь в машину, Пол, простудишься». А он поднимает мокрое лицо к одному из окон на пятом этаже – там Кэрлайн развлекается с очередным любовником – старым уродом из Конгресса.



* * *

Около шестнадцати часов на набережной озера Мичиган собралась толпа, в кафе играла музыка, вспышки софитов и радуги реклам, отраженные в воде, создавали беспечную атмосферу праздника. И вот в небо взлетели первые огненные веера фейерверков. Молодёжь зааплодировала. Под зажигательные ритмы пританцовывали парни и девчонки с банками пива и коктейлей. Смеялись дети. Вскоре здесь должен был прогреметь взрыв, набережная будет залита кровью, город погрузится в траур. Родной город Пола Келлермана… «Болваны» - подумал он о ФБР, - «Наверное, любуетесь сейчас из своих кабинетов на салют, а в это время внизу стоит террористка».

- Где же Аиша? Наконец Пол заметил её хрупкую фигурку в пестрой толпе. Минуту он смотрел на девушку, затем подошел и решительно обнял, прижал к себе, ощущая сквозь толстую ткань широкой куртки твердый брусок взрывчатки, он знал, прикрученной скотчем к ремню.

Она замерла, подняв на него глаза: «Что ты делаешь, Эл?».

- Тихо.

- Эл, остались минуты.

- Мне жаль, что не успел спасти и тебя. Но все эти ребята вокруг – они не должны погибнуть.

- Эл, прошу тебя – беги, - она напряглась как струна в его руках, он наклонялся всё ниже:

- Я не верю в Аллаха, ты не станешь гурией, просто сегодня с асфальта начнут сгребать окровавленные клочья. Но я верю в долг и честь. Каждый из нас умрёт за свою страну. Хорошая смерть для солдата!

Черные глаза Аиши налились слезами.

- Не плачь, всё равно ничего не изменишь…

В танцующей толпе никто не обращал внимания на высокого парня, который, наклонившись, прильнул к губам хрупкой черноволосой девушки.

- Ничего не бойся, я с тобой.

Поняв, что вырваться невозможно, она расслабилась и сама прижалась к нему:

- Кто ты?

- Капитан Пол Келлерман… - он поколебался и, тяжело вздохнув, соврал, - агент.

Талибы наблюдали за происходящим на площади из открытого окна соседнего здания, готовые нажать кнопку взрывателя.

- Что там делает Эл? – Глаза Абдул-малика расширились. Прильнув к окулярам бинокля, Саид огрызнулся:

- Ты думаешь, я понимаю?! Весь удар примет на себя этот сукин сын!

- Но всё равно кто-нибудь пострадает! Нажимай!

Саид вытащил из кармана взрыватель, замаскированный под сотовый телефон.



* * *

За час до этого в кабинетах Конторы идёт обычная размеренная работа.

- У нас звонок с телефона-автомата. Я включаю, - говорит Саманте секретарь.

- Региональное отделение ФБР слушает.

Голос звучит нарочито приглушенно:

- Не пытайтесь засечь меня. Хочу пригласить на маленькое шоу – взрыв на набережной во время карнавала фейерверков. По моим расчётам мужики с взрывателем будут в доме номер пять по набережной. Остановите их. Остальные проблемы я решу.

- Кто вы?

- Удачи!



* * *

Внезапно Саид молча ткнулся лицом в пол. Выстрел прозвучал как хлопок ладоней. Абдул-малик отскочил в угол с простреливаемого пространства, в квадрате освещенного луной пола блестел взрыватель. Одно нажатие, Абдул-малик бросился вперёд, щелкнул второй выстрел, талиб не дотянулся до взрывателя.

Пол поправил на Аише ажурный шарф:

- Не поздновато ли для визита в Рай? Может быть, там работают да шести вечера? Не хотелось бы ждать у ворот под дождём. – Он поднял голову, разглядывая тучи над головой. - По чашечке кофе?



* * *

- Куда мы бежим? А как же Саид и Абдул-малик?

- Они стали шахидами.

- Твои люди их ликвидировали? Но почему ты не арестовал меня?

- Не хочу, чтобы очутилась в тюрьме.

- Теперь в организации не станут доверять мне!

- Ты не вернёшься в организацию. Мы сваливаем в аэропорт.

В тёмном закоулке он поспешно содрал с неё пояс с взрывчаткой, подавив слабое сопротивление.

- Ближайший рейс на Дамаск. Мы не опоздали.

В самолёте она едва не теряла сознание. Пол мило ухаживал, прося стюардессу принести то воду со льдом, то что-нибудь успокоительное.

- Зачем мы летим туда?

- Не переживай, всё будет хорошо.

Он, позвонив в ФБР, пришел на набережную только для того, чтобы вытащить из опасной зоны Аишу, ведь если ФБР поверили, то, убрав или взяв взрывников, они неизбежно захотят арестовать и террориста, а отправить Аишу за решётку не входило в его планы. И Пол пришел за ней туда, где 200 граммов пластида под её одеждой могли уничтожить всех людей на площади как минимум 24 квадратных метра. Пришел, отчасти ощущая себя самоубийцей.

Аиша спускалась по трапу, Пол крепко держал её за локоть. Буквально тащил через толпу встречающих и вдруг резко остановился.

- Аиша! – Девушка вздрогнула, лихорадочно оглядываясь – знакомый голос обжёг её. Им навстречу бежал Рад. Пол подтолкнул Аишу навстречу парню, исчез в толпе, и уже в объятиях жениха Аиша оглянулась – Пол, подходивший к такси возле аэропорта, тоже обернулся, надевая солнцезащитные очки. Таксист услужливо открыл дверцу.

Капитан Пол Келлерман что-то спросил у шофёра, рассеянно похлопал себя по карманам и, вытащив батончик «Баунти», содрал обертку. Когда нервничал, всегда хотел есть.



* * *

Новый руководитель регионального отделения ФБР в Чикаго Чарльз Райнер для его подчиненных – тёмная лошадка, они слышали о нём немногое – он участник первой и второй войны в Заливе, имеет много наград. Около года не работал, затем был назначен на этот пост. Сейчас он внимательно смотрит на Саманту Трикси, сидящую напротив.

- Я узнал, что наш бывший сотрудник - агент Пол Келлерман жив. Вы не должны были скрывать подобную информацию.

- Я не уверена…

- Перестаньте, Саманта. Я, конечно, человек новый, мало знаком с подчиненными, но всё-таки в курсе дел. Расскажите мне о Келлермане.

Она не предполагает, что Райнер знает Пола уже много лет…

- В 18 лет поступил в Вест-Пойнт, закончив Академию в 22 года, участвовал в операции в Заливе. В 91-м году вернувшись в Штаты, назначен телохранителем Кэролайн Рэйнолдс, на этом посту проработал пятнадцать лет. Исключительно предан этой женщине…

- Я не прошу вас пересказывать досье Келлермана. Кстати, личные дела сотрудников абсолютно не представляют четкого психологического портрета, скудные бюрократические сведения.

- Я поняла, сэр. По-моему, Пол – самоуверенная бездарь, любитель самодеятельности, за которую и был уволен – он не выполнял приказы, скрывал свои промахи от руководства. Склонен к шантажу и лжи, зачастую бессмысленной, просто из любви к искусству. И в то же время ему наплевать на карьеру и награды – он старается соответствовать своему собственному пониманию воинского долга, а оно у него своеобразное – не знаю, из каких средневековых бредней.

- Как я понимаю, в нём уживаются циничный профессионал и романтик-идеалист.

- Сэр, я бы не назвала его профессионалом. Пол лишен элементарной сообразительности, логического мышления и детективных способностей. Это просто таран, который использовала Контора. В Вест-Пойнте он сдавал экзамены ценой тупой зубрежки. И может быть только палачом или пушечным мясом.

- Если Келлерман настолько туп, то как взломал пароли на сайте организации, облазил все секретные директории?

- Есть специальные программы подбора паролей.

- Наш сайт защищен от подобных программ. Почему вы ещё не убрали Пола? Значит, парень не так уж прост.

Саманта неохотно признала:

- Он силён уверенностью в себе и отвагой. Уверенностью, потому что в роли киллера чувствует себя на своём месте, отвагой, потому что нечего терять. А стоит ли жить человеку, которому в тридцать восемь лет нечего терять?

Чак Райнер смотрит в разгневанное взволнованное лицо Саманты – кажется, его синеглазый друг небезразличен этой дерзкой брюнетке.







* * *

- Алибек, куда мы направляемся?

- Я и сам не знаю, Эл. Наше руководство раздражено несколькими провалами операций, мне отдадут конкретный приказ только по прибытии в город.

- Мне кажется, Аишу арестовали, - шепчет Алибек. – И я не знаю, кто убил Абдул-малика и Саида… У тебя нет никаких предположений?

- Я знаю не больше тебя, - удивляется Келлерман. Привычно врёт с честными глазами.

Они проходят в самолёт. Пол нервничает:

- Тебе ещё ничего не сообщили, Алибек?

- Вот, телефон звонит.

Пол и Алибек сидят в соседних креслах. Алибек молча выслушивает приказ. Остальные пассажиры устраиваются в креслах.

Алибек шепчет:

- Эл, приказано захватить самолёт. Он не взлетит, пока нам в обмен на заложников ни вернут наших братьев-моджахедов, которые недавно задержаны и находятся под следствием в тюрьме этого города. Автоматы здесь. Мне объяснили, как их найти.

- Где? – Теряется Пол.

Несколько моджахедов, сидящих в начале и конце салона, встают, у них в руках оружие.

Алибек отрывает пластик от спинки кресла впереди – там укороченный автомат «Мини-УЗИ», у других такие же компактные русские АКСУ.

- Наверное, оружие было заложено в кресла самолёта ещё несколько дней назад, когда здесь проводили небольшой ремонт, среди рабочих был наш соратник.

- Аллах Акбар!- Громко говорит Алибек, обращаясь к пассажирам. – Сохраняйте спокойствие и никто не пострадает. Мы должны обменять вас на наших братьев-бойцов, томящихся в американской тюрьме.

Люди начинают вскакивать со своих мест, но Алибек даёт очередь по окнам, и осыпанные осколками стекла, пассажиры в ужасе замирают. Холодный осенний ветер врывается в салон. Полу ничего не остается, как, подыгрывая террористам, тоже наставить автомат на испуганных пассажиров, он лихорадочно прокручивает в мозгу варианты выхода из ситуации – он должен как-то спасти этих людей. Как назло, он не очень-то сообразителен, а сотню паникующих американцев собой не закроешь, как однажды он заслонил Кэролайн от пули снайпера, тоже не сообразив заранее проверить территорию, где проходило её выступление. Тогда Пола спас от гибели бронежилет…

Наконец ему в голову приходит один нехитрый план и Пол только собирается начать претворять его в жизнь, как наталкивается на неожиданное препятствие…

- Командир! Среди пассажиров – агент ФБР! – Докладывает Алибеку Рахул. – Мы собрали у всех документы, в её сумочке – удостоверение! – Он указывает на съежившуюся в кресле молодую женщину.

Алибек раскрывает удостоверение: «Аналитический отдел регионального управления ФБР».

Пол вглядывается в сумрак салона и не может разглядеть лица бывшей коллеги – кто это?...

- Эл, пойдём, допросим эту ищейку, - говорит Алибек, Келлерман обреченно плетется вслед. Всё равно встреча неизбежна.

Она просто возвращалась в Чикаго из командировки по служебным делам и вдруг в самолёте появились вооруженные люди, террористы. Саманта не испугалась, но не знала, что может предпринять, и вдруг она увидела Пола, да это точно был Пол. Среди террористов, с автоматом. Гад! Если бы Пол оставался в спецслужбе, она могла бы предположить – он выполняет задание, внедрился в террористическую группировку, но ублюдок явно предал. Ого, его называют Элом. Разумеется, разве талибы поверили бы бывшему агенту? Он сочинил себе легенду и теперь развлекается, убивая американцев. Убивать – это хобби Келлермана. Но он круто облажался – Саманта сдаст его, если не своим коллегам, то врагам – пусть перестанут доверять ему, узнав, что имеют дело с капитаном американской армии. Пусть прикончат на её глазах! Для начала она посеет рознь в рядах врагов.

- Какая встреча… - тянет Саманта, - капитан Пол Келлерман.

Пол замечает её в сумраке салона и бледнеет.

- Какой Пол? – Оборачивается к Келлерману бородатый талиб с зелёной повязкой на длинных кудрях. И склоняется к Саманте:

- Что ты знаешь о нём?

- Его прошлое. Пол Келлерман воевал против вас в Заливе.

Подскочивший сзади другой талиб приставляет пистолет к виску Пола: Брось автомат!

Пол бросает автомат под ноги.

- Жалкая мстительная сучка – цедит Пол, глядя Саманте в глаза.

- Мы допросим этого шпиона позже. Наденьте на него наручники и посадите рядом с девкой. Надеюсь, они не загрызут друг друга.

Пола толкают на сиденье рядом с Самантой, предварительно связав руки.

- Ты сдохнешь, Келлерман.

- Как сдохли те парни с взрывателем в день Карнавала Фейерверков? Это я выдал их тебе.

- Пол… - Саманта в ужасе глядит на него. – Ты работаешь на Контору? Что я наделала!

- Я не работаю на вашу блдяскую Контору, я работаю на Америку в одиночку.

- Почему?

- Твоим куриным мозгам не одолеть эту дилемму?

- Пол, прости меня. Я не могла предположить, что после всего случившегося ты…

Она чихает.

- Будь здорова. Пока нам не вышибли мозги.

- Пол, мне так жаль.

- А мне-то как жаль. Я уже придумал, как помочь заложникам, и тут на сцене появилась ты. Наклонись и перегрызи скотч на моих руках, крысёнок.

Саманта проглатывает обиду.

- Они заметят.

- Здесь темно.

Саманта наклоняется и впивается зубами в пленку на его запястьях.

- Если хочешь, можешь отсосать.

Саманта поднимается:

- Чем выслушивать такое…

- Действительно, может быть проще сдохнуть.

- Ты убил Берни и Мика.

- Вы первые начали погоню.

Саманта наклоняется и снова пытается перегрызть скотч.

- Не получается.

- У тебя, что - вставные челюсти?

- Придурок.

По самолёту гуляет сквозняк, вдалеке освещен только вход в кабину лётчиков.

- Ты замёрзла, сунь руки мне под майку.

Саманта осторожно запускает ледяные руки под трикотаж. Пол ёжится:

- Тебя точно надо убить, всё равно умрёшь от воспаления лёгких.

Саманта с наслаждением прижимает ладони к его груди.

- Твои ладошки всё-таки побывали под камуфляжной майкой. Должны же быть и в твоей скудной событиями жизни маленькие радости. Чего ещё хочешь? Последнее желание.

- Я устала на тебя злиться.

- Сделай это.

- Что – это?

- Процитировать твой забористый дневничок? Саманта, плюнь на всё и сделай то, что ты давно хотела. Нас всё равно убьют. – Оглушенная чувством раскаяния, страхом за себя и за него, подавлена его властным тоном, не знает, как загладить свою вину. Их взгляды встречаются, Саманта как завороженная смотрит в серо-синие глаза с расширенными в темноте зрачками, она чувствует, как к губам приливает кровь, они прижимаются к его чуть обветренным губам, и в её теле словно раскрывается цветок. Рука Саманты опускается и расстегивает молнию на его джинсах, её ладонь ложится на выпуклость под плавками.

- Сожми сильнее, - командует Пол. Саманта осознаёт, что совершает чудовищную ошибку, но её уже охватило возбуждение, вышибающее из головы остатки здравого смысла, её сердце колотится, она ощущает, что горячая липкая влага выступает из глубины её тела между сжатыми бёдрами, она завелась до предела. Её рот ловит твёрдый ствол члена и глубоко втягивает его, Пол запрокидывает голову на спинку кресла.

- Роскошно.

Саманта одержимо ласкает его ртом, она готова сожрать Пола Келлермана, как паучиха сжирает своего самца во время спаривания. Пол прерывисто вздыхает, она глотает горячую сперму, осторожно застегивает его брюки, она просто не в своём уме. Сколько раз извивалась в своей постели, воображая эту сцену – Пол Келлерман, закусивший губу, чтобы не вырвался стон, его член в её губах.

- Это было классно. Наверное, мне давно стоило наклонить тебя на стол и отодрать по полной программе, ткнув личиком в пачки рапортов, где ты на меня стучала. Может, воспринимала бы жизнь более оптимистично, а у бедняги Келлермана было бы меньше проблем. Но я не сторонник служебных романов…

Саманта локтем бьет его под ребра и отворачивается к окну.

- У меня болевые точки совпадают с эрогенными зонами. – Хмыкает Пол. - А если я ударю тебя?

- Попробуй, - щерится Саманта.



* * *

К ним приближаются Алибек и Рахул.

- Допросим их и убьём, – горячится Рахул.

- Это невыгодно.

Пол смотрит на них равнодушно-доброжелательно.

- Алибек, перережь скотч, у меня руки затекли. Я же не идиот – лезть в драку под прицелом.

Алибек перерезает скотч.

- Пол, не думай, что ты выйдешь отсюда живым.

- Инша Аллах, как хочет Аллах.

- А ты, - Рахул тычет пальцем в Саманту, - тоже не надейся на пощаду.

Пол вежливо улыбаясь, замечает:

- Спокойно, спокойно, ребята. Я расскажу вам много интересного, если отпустите женщину. У вас несколько операций под угрозой и лучше бы поторопиться выполнить мою просьбу.

- Ты и так это скажешь.

- У меня богатая фантазия, но вам ведь нужна правда.

- Мы убьём её, если ты не расскажешь.

- Что именно?

Бородач на миг теряется, но находит слова:

- Какие именно операции?

- Все!

- Проклятый янки!

Саманта с ужасом и восхищением слушает слова Пола – Контора не годится ему в подмётки, вооруженный только примитивной наглостью и умением убедительно врать, Келлерман проник в сердце террористической организации.

- О, это долгий разговор. Мне можно отдать даме куртку?

- Да!

Пол кутает Саманту в свой бомбер, оставшись в камуфляжной майке и джинсах.

- Обстановка не располагает к обстоятельной беседе. Пройдём в кабину пилота. – Пол, подталкивая Саманту, проходит в кабину вместе с террористами.

- В тесноте, да не в обиде, - как говорят русские. Милая, - по-хозяйски обращается он к стоящей у дверей трясущейся стюардессе, - завари нам кофе покрепче.

Потом заявляет бородачу:

- Алибек, ничего личного. Вы всегда вызывали у меня восхищение. Я знал, что твоим инструктором был Чак Райнер, когда наши спецслужбы ещё думали использовать тебя в интересах Америки, но ты вернулся в Ирак и перешел на сторону Саддама.

- Я помню Чака, - хмурится Алибек.

- Он мой лучший друг. Он научил тебя всему.

- Я использовал знания в интересах Ирака.

- Это не может не вызывать уважения.

- На кого ты работаешь?

- Меня вышибли из спецслужб за то, что боролся против коррупции. – Пол не хочет признать, что не смог выполнить задание.

- Расскажи об операциях.

- Отпусти девушку.

- Она федерал.

- Если хочешь использовать её для обмена на ваших пленных товарищей, то я для Конторы представляю большую ценность. Там много тех, кто желает моей смерти.

- Зачем тебе эта страна, Пол, - страна, где для тебя нет места?

- Давай оставим этот вопрос в воздухе.

- Хорошо, я отпущу девку.

Пол наклоняется к Саманте и быстро шепчет: «Пусть телефонная компания «Стар» отключит все телефоны».

- Вряд ли это возможно, да и почему?

- Лейтенант Трикси, приказы не обсуждают.

И тут же её оттаскивают от Пола, Рахул открывает люк, Саманту вышвыривают из самолёта. Она плетется через бесконечное поле аэродрома. Из-за стоящих вездеходов выскакивают военные, они ведут Саманту в здание аэропорта, там ей навстречу стремительно идёт взволнованный шеф:

- Саманта, ты в порядке?

- Да. Сэр, там Пол Келлерман. Это он сдал нам террористов в день Карнавала. Но это по его наводке убивали людей, которые контролировали Контору – я поняла, он зачищал организацию от мафии.

- Это было в интересах страны.

Саманта не верит своим ушам.

- Мы должны были когда-нибудь освободиться от влияния корпораций. То, что он стравил между собой врагов Америки, делает ему честь.

- Он считает, что ФБР по-прежнему жаждет его уничтожить.

- Всё меняется, Саманта.

- Что мы будем делать?

- Мы попытаемся обменять заложников на нескольких террористов, которые были арестованы за месяц до этого.



* * *

Из тюрьмы привозят террористов. Несколько человек арабской национальности. Они уже переодеты в гражданскую одежду.

Моджахеды выпускают заложников. Испуганные люди бегут через взлётное поле подальше от самолёта.

- Среди пассажиров нет Пола, - взволнованно обращается Саманта к шефу. Чарльз Райнер и сам обеспокоен.

- Но и мы не вернули им одного из их руководителей – имама Шарифа, который сейчас здесь, в аэропорту под охраной.



* * *

- Мы обменяем Келлермана на имама Шарифа. – Говорит Алибек.

- Келлерман знает все наши тайны, а ты хочешь отдать его в распоряжение следователей! – Кричит на Алибека другой талиб. – Может быть, тебе жаль друга Чака Райнера, у которого ты учился, может быть, ты работаешь ещё и на Америку?

- Ты сошел с ума! – Возмущается Алибек. – Я предан Ираку, я служу Аллаху! Кафир не выйдет отсюда живым!

- Но сначала мы вытрясем из него всю информацию! Эй, Келлерман, что тебе известно о наших операциях?

Пол ставит на столик чашку с остатками кофе, задумчиво смотрит в окно на здание аэропорта с потушенными огнями:

- Во-первых, как патриот своей страны хочу поблагодарить вас за помощь Америке – все убитые вами воротилы бизнеса были связаны с наркомафией, под моим ненавязчивым руководством вы провели глобальную зачистку страны от этого дерьма. Во-вторых, взрывчатка, заложенная вами в вагоне поезда, который сейчас идёт на Флориду, имеет странный состав – вместо тротила там другое вещество, у меня под рукой было несколько упаковок стирального порошка. Ну что ещё? Телефонная компания «Стар» отключила ваши номера, вообще все номера. И вы не сможете сообщить своему руководству ничего! Вы отпустили всех заложников, а мне наплевать, где я загнусь – здесь или на электрическом стуле. Здесь даже лучше. Всегда хотел умереть в бою! – Он стоит перед ними с наглой фирменной улыбкой, правой рукой сжимая в кармане джинсов сафьяновую коробочку из ювелирного магазина Тиффани. «Прощай, Кэролайн».

- Сдохни, кафир! – Рахул выпускает в Пола очередь из автомата.

- Что ты наделал! – Рычит Алибек. – Сейчас они пойдут на штурм!

Солдаты у аэропорта слышат выстрелы.

- Они убили Келлермана! – Кричит Саманта.

Командир отдаёт команду штурмовать. Минут пятнадцать аэродром напоминает ад. В сумраке дымовой завесы грохочут гранатомёты и автоматы. Наконец, выстрелы стихают. Саманта, вслед за бойцами оказывается в задымленном искореженном салоне самолета, где пахнет дымом и кровью, повсюду трупы, двое талибов ещё живы, их тащат из самолёта, подлечат и будут выбивать показания…

Саманта видит лежащего у кабины лётчиков Келлермана.

- Это наш человек, осторожнее, - говорит бойцам командир. Пола поднимают, выносят из самолёта, кладут на носилки. Саманта, махнув рукой на всё, садится в «Скорую помощь» рядом с Полом, которого перевязывает хмурый врач.

- Он будет жить? – Она пытается не разрыдаться, - капитан Келлерман спас меня.

Бледное спокойное лицо с правильными чертами, плотно сжатые губы, кажется, он не дышит…

Она хватает Пола за запястье, внезапно он открывает глаза:

- Это ты, крысёнок? Меня везут в тюремную больницу?

- Нет, нет, Пол! В обычную, с тебя снимут все обвинения.

- Кажется, вы запоздали. Вы, ФБР, всегда опаздываете. Я нашпигован свинцом.

- О Пол, только не умирай!

Саманта гладит его окровавленную майку, холодные руки, прижимается щекой к его небритой щеке, заливаясь слезами.

- Это мило. Грустно, но мило, – бормочет Пол, проваливаясь в беспамятство.



* * *

- Наш шеф пошел на повышение. Знаешь, кто стал руководителем регионального отделения вместо Райнера? – У Дэвида глаза лезут на лоб.

- Нет.

- В страшном сне я такого не видел!

- Господи, что ещё за монстр?

- Он уже уволил девяносто процентов сотрудников.

- И меня? – Ужасается Трикси.

- Всех, кто сотрудничал с международными корпорациями.

- И меня?

- Нет. А мне придется убраться. - Дэвид оглядывается на дверь и отшатывается в сторону. Входит Келлерман. Он в дорогом черном костюме, ослепительно-белой рубашке и полосатом галстуке. Светлый плащ распахнут, в руке портфель. Пол бегло оглядывает комнату. Саманта, вскакивает ему навстречу с сияющими глазами.

Но Келлерман не разделяет её восторга, он поправляет галстук и бросает:

- Ну и бардак! Трикси, будь любезна, убери свой хлам из моего кабинета, я приступаю к работе.

А Саманта впервые не обижается. Она вытягивается перед ним, не в силах сдержать улыбку, и салютует:

- Сэр, так точно, сэр!

Но тут же её улыбка гаснет. Радио в соседней комнате сообщает:

- Кэролайн Рэйнолдс, чудом справившись с болезнью, снова возвращается в политику.

* * *

Среди танцующих пар в зале, украшенном букетами и шарами, к Джейн и Айрону приближалась Кэролайн в вечернем платье – тёмно-синем, красиво оттеняющим её открытые холёные плечи, высокую полуобнаженную грудь, где переливалось тысячами огоньков бриллиантовое колье. Изящная, с искрящимися светлыми волосами, она выглядела лучше своей двадцатишестилетней дочери-невесты, поистаскавшейся в ночных клубах. Сзади шёл высокий мужчина в строгом костюме, с короткой стрижкой.

Этот неизбежный Пол Келлерман.

- Айрон, - обратилась к новоиспеченному зятю Кэролайн, - хочу представить тебе Пола - моего лучшего друга…и будущего мужа… Пол, Айрон – талантливый журналист, он пишет на близкие тебе темы – армия, вооружение, геополитика…

Пол ухмыльнулся:

- Да, я читал его статьи. Особенно удалась первая – о выставке вертолётов в Вашингтоне.

Через десять минут Айрон отыскал Пола возле павильона в саду и запальчиво выкрикнул:

- Я узнал вас, это вы вломились ко мне с пистолетом, псих! Завтра же заявлю в ФБР.

- Зачем ждать до завтра? Я и сейчас с удовольствием приму ваше заявление. Разве Кэролайн не сказала, что я возглавляю региональное отделение спецслужб?