ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ
читать дальше
Автор: Марика.
Фэндом: ориджинал. Мечта одной читательницы увидеть Пола в форме эсэсовца.
Немного «Ночной портье» и «17 мгновений весны».
Рейтинг: NC-17.
Жанр: гет, садо-мазо.
Пейринг: офицер SS/диверсантка.
Статус: закончено.
Саммари: что-то вроде фильма, где в главных ролях – Пол Адельштейн и Сара Коллис. Место и время - Германия, апрель 1945-го.
Варнинг: Сюжет – просто повод для порнографии.
* * *
Почему у неё всё ни как у людей? Парни из её разведгруппы приземлились где-то в лесу,
и только боец Сара Танкреди опустилась прямо в болото, плавно и торжественно. Парашют над её головой обмяк и накрыл незадачливую диверсантку, она в панике побарахталась в жидкой грязи и, наконец, встала на ноги. Из окружающего леса тонко и свежо пахло подснежниками. Сара раздраженно выпуталась из белого шелка и выбралась из болота. Она огляделась. Вокруг не было ни души. Только прыгала с ветки на ветку стрекочущая сорока... Сара сняла со спины рюкзак и вынула наряд, в который должна была переодеться. К сожалению, грязная вода попала в рюкзак с одеждой. Сухим и чистым осталось только платье из грубой материи и смешные трусики в горошек. Сара стащила мокрые комбинезон и белье, переоделась. Нет ничего хуже мокрой одежды в такой холод. На ноги она обула грубые башмаки на квадратных каблуках. Сунула в карман фальшивый паспорт... Рядовая Танкреди, десантник 82-й воздушной дивизии США, заброшенный в германский тыл, превратилась в запуганную немку Марту, бегущую от наступающих советских войск в столицу Германии.
Сара направилась по какой-то тропе, вспоминая маршрут, который показывали десантникам в штабе. Её сбил с толку друг Майкл, который сообщил, что у него есть более точный план этой местности. Насколько она помнила, ни болота, ни этой тропы на его карте не было. Она прыгнула позже всех, ориентируясь на его указания.
Он напутал, а она села в лужу. Топограф чёртов!...
Она знала, что парни из её отряда сейчас собираются в условленном месте, чтобы спрятать сброшенные с самолета ящики с оружием в овраге неподалеку. А Сара должна была срочно идти в город, и там, в кафе встретиться со связным местных подпольщиков, которым предназначалось оружие и военная поддержка. Но как выйти к городу?
- Стоять. – На её пути возник немецкий патруль. Двое - один лет пожилой, другой почти мальчишка, наверное, пошел добровольцем. Шел апрель сорок пятого, Гитлеру не хватало солдат и в армию брали всех подряд...
Опустив глаза, Сара достала из кармана паспорт.
- Я Марта. Беженка из Пруссии. Русские наступают, я хочу попасть к тете в Берлин. Может быть, большевики не возьмут столицу... Отпустите меня...
- Командир отдал приказ: всех, кого увидим в лесу, вести в штаб. – Хмуро объяснил пожилой солдат. – Если в штабе решат, что всё в порядке – отпустят.
Они вышли из леса к серому трехэтажному зданию с островерхой крышей, украшенному башенками. Видимо, это было старинное дворянское поместье, покинутое хозяевами. Возле здания стояли солдаты. На обочине застыли тяжелые грузовики и виллисы.
Солдаты приказали Саре подняться на третий этаж. Там возле дверей преминались двое часовых – крепкие парни с повязками на рукавах, в серой форме.
- Франц, Ганс, доложите полковнику, что есть задержанная. – Сказал пожилой конвоир Сары.
Один из часовых нырнул в кабинет и вскоре вернулся:
- Пусть зайдёт. А вам приказали вернуться на пост. Почему пришли оба? Хватило бы и одного сопровождающего. – Выговорил конвоирам часовой.
Сара вошла в кабинет и робко остановилась у двери. На неё зло уставился толстый полковник. С презрением оглядев пленницу, он рявкнул:
- Ганс, ко мне приехали из ставки фюрера, я занят. Позови Пауля, пусть разберётся...
Толстяк удалился, а один из солдат направился за каким-то Паулем. Второй солдат приказал Саре сесть на стул и вышел. Вскоре появился новый дознаватель. Это был высокий мужчина в черной форме с красной повязкой на рукаве, где красовалась свастика. Она заметила ослепительно белый воротничок рубашки. Черный галстук. Он бросил кожаный коричневый плащ и фуражку на подоконник и окинул взглядом пленницу.
Оба минуту разглядывали друг друга. У Сары вдруг пересохло во рту, и она остро ощутила стыд от того, что материя её простенького платья так плотно прилегает к телу, подчеркивая грудь, высоко поднимающуюся от учащенного дыхания. Стыд был странно волнующим. Наверное, потому, что глаза внимательно смотревшего на неё нациста были необыкновенно красивыми, синими как океан. Их вызывающе яркий цвет подчеркивала кайма черных, картинно изогнутых ресниц. Черты лица были стандартно правильными, как у солдат, изображенных на плакатах Третьего рейха. Высокий лоб, прямой нос, волевой подбородок... Но холодную нордическую правильность черт дерзко нарушала неожиданно чувственная складка рта. Пухлые нежно-вишневые губы изогнулись в надменной и томной усмешке уверенного с себе самца, созерцающего беззащитную красивую самку. Сара смотрела на него нарочито испуганными огромными глазами, темно-карими, с золотистыми искорками вокруг расширенных в полумраке комнаты зрачков. Его большое сильное тело, казалось, таило угрозу для неё...
Эсэсовец остановился перед Сарой, сидящей на стуле. Прелестная девушка. Темно-русые шелковистые волосы рассыпались по плечам, кукольное личико побледнело, связанные руки заведены за спину и заметно, какая красивая, и, наверное, упругая у неё грудь, так и хочется положить на неё ладони... Ладно, достаточно лирики – решил он, - пора за работу.
Сара опустила глаза, и тут же подняла их, потому что взгляд невольно наткнулся на внушительную выпуклость под черными брюками. Казалось, брюки немного узки и сдавливают его великолепное оружие, которое жаждет вырваться на свободу.
Уставившись на девушку, плакатный красавец провел языком по нижней губе, тут же осознал это и, кажется, разозлился на себя.
- Я – капитан Келлерман. Будет лучше, если ты сразу ответишь на вопросы. Тогда мы учтём сотрудничество и отправим тебя в лагерь, а не расстреляем.
Сара глубоко вздохнула и жалобным голосом пролепетала:
- В чём вы меня подозреваете? Я – Марта, беженка из Пруссии. Русские наступают, и мы – немцы – бежим в столицу. Ведь «Фёлькише Беобахтер» писала, что большевики не будут щадить даже женщин и детей.
- Милая грустная легенда... Конечно, я уже видел твой паспорт. Добросовестная подделка.
Сегодня ночью неподалёку отсюда наши зенитчики сбили самолёт. А патруль сумел найти лётчика. Парень был серьёзно ранен, просил спасти ему жизнь, и в обмен на это рассказал о группе парашютистов, которые десантировались в лесу. Среди них была женщина. Красивая шатенка лет двадцати пяти. Летчик слышал, как её называли Сарой. Ты и твои товарищи, которые прячутся в лесу, диверсанты. Отвечай, какую задачу ставили перед вами? Летчик сказал, что с самолета сбросили ящики с оружием – где оно?
Он схватил её за маленький твердый подбородок, запрокидывая голову пленницы, смотрел в темно-карие глаза.
- Я ничего не знаю! – Твердо повторила Сара. – Я Марта, беженка из Пруссии.
- Отлично. Смелая девушка. Поиграли и хватит. – Он одобрительно улыбнулся и тихо произнёс пароль, который должен сообщить ей связной. Сара похолодела от ужаса – значит, фашистам известно многое. Не может же она счесть, что этот классический эсэсовец близок к подпольщикам!...
- Я вас не понимаю, - тихо ответила она.
- Никто ничего не узнает, - успокаивающе произнес он. - Не сомневайся, расскажи мне всё, - дьявольски красивые глаза смотрели на неё умоляюще, ресницы вспархивали над синевой как две черные бархатные бабочки.
«Как я ему поверю? Я должна была встретиться со связным в кафе, на окраине города. Эта гадина вызывает меня на откровенность. Наверняка выпытал пароль у кого-то из пленных антифашистов. Я буду молчать».
- У нас мало времени, - многозначительно произнёс он. – Ты должна проинформировать меня. Не бойся... Подполью нужно оружие.
- Мне ничего не известно! – В её голосе невольно зазвучали злые вызывающие нотки. Он оставил её и стал быстро ходит по комнате, заложив руки за спину. Потом снова бросился к ней:
- Ты дура, Сара! Но я выбью из тебя дурь. Никогда мне не поручали вести допросы, но... – Офицер остановился над ней, Сара снова опустила глаза и тут же поспешно подняла их. - Не испытывай моё терпение! Я именно тот, кто нужен тебе!
«Какая иезуитская хитрость, - подумала Сара, - поймал кого-то из наших, мучил, а теперь, притворяется связным».
В кабинет вошел полковник:
- Ну что, заговорила?
- Нет, но я работаю.
- Довольно ворковать с этой сучкой. Иначе сам возьмусь за неё, включу паяльник, и она запоёт.
Полковник удалился.
- Если он станет пытать тебя, в ход пойдёт всё, что угодно. Ответь мне и я найду способ спасти тебя.
Пауль наклонился, сжимая её плечо, его губы почти касались её щеки. Лицемерный фашистский палач!
- Я – Марта...
– Какая же ты тупая! - Пауль занёс руку, девушка окаменела, ожидая пощечины. На миг закрыла глаза. И тут же открыла, вздрогнув от выкрика:
- Ганс, Франц, выпорите её!
Солдаты, бездельничающие за дверью, вошли и радостно потащили её к лавке. Сара вырывалась, они повалили её вниз лицом, и Сара уткнулась носом в доски.
Франц задрал платье. Ганс схватил её за щиколотки. А Пауль присел на колени в изголовье и положил руки на плечи, не давая подняться. Она чувствовала его дыхание, от него пахло дорогим ароматным табаком, такой курил её отец, и ещё чем-то сладким. Она видела его лицо прямо напротив своего – свежий румянец на щеках, губы, к которым, казалось, прилила кровь после долгого поцелуя.
Она услышала, как за спиной звякнуло - один из солдат расстегнул тяжелую пряжку.
- Франц, ты хочешь уродовать эту прелесть ремнём? – Насмешливо спросил Пауль. – Возьми телефонный провод.
- Если тебя должны пытать, лучше это сделаю я, – заговорщески произнес он. – Начинайте!
Франц ударил проводом по круглым белым ягодицам, едва прикрытые трусиками. Сара дернулась, взвизгнула.
Пауль сидел перед ней на коленях, держа за плечи, и жадно вглядывался в лицо.
- Чёрт, как возбуждает такой визг! – Громко заявил он. – Теперь я понимаю солдат, которые насиловали местных девчонок...
Франции и Ганс одобрительно засмеялись. Возможно, речь шла о них...
Его голос снова стал тихим, то, что он говорил, не предназначалось для солдат:
- Ты ведь расскажешь, где твоя группа? Где спрятали сброшенное оружие?
- Не надейся! – Вырвалось у Сары. И тут же она опомнилась, заводя прежнюю песню: не понимаю вас, господин офицер, я – Марта...
Франц хлестнул ещё несколько раз. Но теперь Сара не кричала – не желала доставлять удовольствие садисту.
- Ты выводишь меня из себя! – Прошипел он как дикий кот. – Что мне сказать, чтобы ты поверила?
- О чем вы говорите? Вы же видели мои документы. - Упрямо бубнила Сара.
Он заботливо стер пальцем каплю крови, выступившую на её нижней губе, прокушенной скорее от злости, чем от боли. Гордая дочка американского бизнесмена не ожидала такого унижения. Сара, часто дыша, с яростью смотрела на офицера. Мужчина поднес палец, измазанный в её крови, к губам, глядя ей в глаза. Ей показалось, что сейчас попробует на вкус как вампир. Но Пауль только сжал руку в кулак и произнёс:
- Достаточно.
- Мало... – засомневался Франц.
- Я сказал. – Отрезал офицер.
Солдат дернул её за платье:
- Вставай.
Пауль отошел к окну, и она увидела на фоне серого неба его чеканный профиль. Тускло поблескивали серебристые молнии на воротнике черного мундира и погоны на плечах.
- Уходите, вы мне пока не нужны. – Пауль повелительно махнул рукой своим подручным, указывая на дверь. Франц и Ганс снова вышли...
Офицер снова обернулся к ней:
- Признайся мне, всё будет хорошо. – Его низкий, но мелодичный голос напоминал мурлыканье тигра, роскошного страстного хищника, увидевшего хорошенькую капризную тигрицу. Тигр подкрадывался к ней, подстерегая момент, когда можно будет вцепиться в шею упрямицы и подмять под себя, придавить к земле большим гибким телом...
- Поверьте мне, – продолжала упорствовать Сара. – Я надеялась, что немецкие герои защитят меня от насилия врагов. Я ошиблась! – Она говорила всё неуверенней, не от страха, а от какого-то внутреннего трепета, слабела от звуков властного мужественного голоса...
- Местные подпольщики ждут оружия и помощи профессиональных военных. Где-то в лесу находится твоя разведгруппа. Но ты не веришь мне, несмотря на пароль! Мы теряем время!
Глядя на неё, он чувствовал выходящее из-под контроля раздражения, хотелось скорее вытрясти из неё данные. Да что за чертовщина? Она не должна была попасться патрулю, как могла выйти прямо на них? От этой дурочки зависели будущие операции, а она выламывалась.
А ещё с первого взгляда на неё он ощутил непреодолимое желание, у него слишком долго не было женщины, он забывал о них за работой. И вот сейчас ему хотелось, наплевав на мораль, взять то, что захотел. Считаясь одним из офицеров СС, элиты Рейха, он позволял себе многое. Эсесовцы чувствовали себя хозяевами жизни. И он, как талантливый актёр, играя роль в стане врагов, постепенно проникался, нет, не их идеологией, но их отношением к жизни – чувствовал себя сверхчеловеком, которому позволено больше, чем другим, который решает за более слабых, как им жить. Он всегда был самоуверенным, властным, и здесь его характер завоевателя, который берёт всё, что пожелает, вырвался на свободу. Он знал, что неправ, что когда-нибудь ему предъявят счёты не только враги, но и те, кто заслал сюда как агента, но не мог остановиться...
Он понимал, что у неё есть причины не доверять ему, но её упрямство выводило из себя. И оно же было поводом проучить...
«Как искусно играет этот подлец». – Подумала Сара. – «Хочется признаться во всём... Но нет! Я не настолько глупа!» Тут нашей диверсантке снова вспомнилось, как она приземлилась в болото и девушка чуть не заплакала от обиды...
- Даже если бы знала, я не сказала бы ни слова такому ублюдку! – Вырвалось у неё. – Я надеялась, что немецкие солдаты защитят меня – немку, но жестоко ошибалась!...
- Продолжает утверждать, что ты немка?! – В его глазах вспыхнула злость. Кажется, пленница вывела эсэсовца из себя. - Хватит патетики... Если ты немецкая женщина, то должна считать за честь внимание офицера СС.
Пока Сара пыталась осознать смысл этой фразы, он быстро расстегнул её платье – перламутровые пуговки доходили до пояса. Офицер высвободил из-за грубой материи её полную правильной формы белую грудь с розовым соском, миг любовался на это совершенное творение природы. Потом шире распахнул платье и обнажил вторую грудь. Лицо Сары вспыхнуло от стыда. Она попыталась вырваться, но руки были связаны за спиной, и груди от этого казались демонстративно выставленными. Руки офицера накрыли их, он смотрел в глаза пленницы, наслаждаясь её бессилием.
Он хотел только испугать её, но когда ощутил тонкую нежную кожу, понял, что не сможет остановиться. Стремление завоевать это хрупкое тело, взять, как вражескую крепость, стало непреодолимым.
Так лавина камней летит с горы, сметая всё на своём пути...
Его пальцы сжались на тугих сосках, то нежно играя с ними, то больно выкручивая. Сара начала отступать, но оказалась буквально зажатой в угол возле окна. Чувствовала горячее дыхание на своих губах. Он наклонился, чтобы поцеловать её. Сара с ненавистью отвернулась. Тогда он прихватил зубами кончик груди. Сара выгнулась в сильных руках, едва не застонав. Её тело невольно реагировало на эти наглые прикосновения. Она замерла, прислонившись спиной к стене, чувствуя, как часто бьётся сердце. Он оторвался от её груди и снова уставился в глаза, прищурившись и выдвинув вперед подбородок:
- Скажешь, где остальные? И мы будем просто друзьями...
- Я гражданка Германии. – Отчеканила Сара. Ей не нужен такой жуткий друг.
- Ты развязываешь мне руки своим ответом. – Многозначительно сообщил он, отступая от неё на шаг, смотрел вызывающе. Словно для того, чтобы одежда не стесняла движений, расстегнул черный мундир, снял галстук и распахнул рубашку.
Эй, что это собрался проделать?... Сара пыталась внушить себе, что всё в нём отвратительно - толстая шея, густая шерсть на широкой груди, плоский загорелый живот. Но помимо своей воли чувствовала не отвращение, а желание рассматривать то, что открывалось взгляду. Изящные пальцы холеной сильной руки с золотым перстнем на среднем пальце скользнули и легли на застежку брюк, сжали возбужденный член сквозь ткань. Офицер глядел на жертву немигающими темно-синими глазами, полуоткрыв губы, которые ей хотелось искусать до крови, наверное, от ненависти...
- Повтори, что ты немка... чтобы я мог оправдать то, что собираюсь сделать... – Сказал он внезапно охрипшим голосом. – Потому что не могу остановиться...
- Я – немка и вы не посмеете... - И тут же она пожалела о сказанном, но было поздно.
- Ещё как посмею. - Он рывком расстегнул тяжелую пряжку с надписью «Гот мит унс» и резко повернув Сару к себе спиной, подтолкнул пленницу к открытому окну, стащил трусики, она попыталась ударить его ногой и, кажется, попала по лицу. Он чертыхнулся, но не остановился. Наклонил её через подоконник и коленом раздвинул ноги. Намертво зафиксировал её бедра, впившись железными пальцами в ягодицы.
Он слишком большой – успела испуганно подумать она, вздрогнув от горячего влажного прикосновения к своему незащищённому лону. Её стройные широко расставленные ноги напряглись, спина прогнулась, Сара ни за что не хотела впускать его, но возмутительно огромный орган раскрыл её властно и легко, заскользил, без усилий раздвигая сжимающиеся мышц. Сначала Сара пыталась выпрямиться, сползти с подоконника, но только невольно двигалась навстречу движениям насильника. Наконец она бессильно уронила голову, видя далеко внизу мощенный булыжником двор. Пауль двигался в ней то резкими короткими рывками, то вонзался медленно и глубоко. Иногда замирал, чтобы продлить процесс. И её тело обжигающе раскрывалось и смыкалось, отвечая на его движения. Сара старалась не чувствовать ничего, кроме ненависти, но ощущения были головокружительно приятными... если бы не обстановка вокруг, если бы не партнёр в эсэсовской форме. Член входил в её лоно, истекающее соком, с непристойным чмоканьем. Её обнаженные груди упруго вздрагивали в такт этим толчкам. Сара едва сдерживалась, чтобы не застонать, и умирала от унижения, понимая, что насильник замечает её возбуждение. А ещё боялась, что сейчас во дворе появятся солдаты, кто-нибудь из них поднимет голову, увидит её и всё поймёт. Она представила их хохот и злорадные комментарии... Но во дворе было безлюдно...
Пол на минуту отпустил её бедра, она услышала за спиной шорох, потом чиркнула спичка и Сара поняла, что он закурил, медленно раскачиваясь в её теле. Горячая искорка упала на её поясницу. Сара взвизгнула и дернулась, чуть не выпав из окна. И он крепко прижал её спину теплой ладонью.
- На базе дивизии всё ещё командует старик Поуп? – Внезапно спросил Пауль.
- Ты знаешь его? – Изумилась Сара.
- А с сержантом Берроузом по-прежнему никто не соглашается играть в шахматы, потому что он, проиграв, может избить победителя?
- Ты не мог сказать это чуть раньше? – Гневно воскликнула Сара. - Ублюдок!...
Наши парни ждут недалеко от поселка Шварцвальд, там, где песчаные карьеры. Подавись!
- Я же сказал пароль. А тебе, видишь ли, требовались ещё какие-то доказательства...
- Ты слишком похож на фашиста.
- Ницше сказал: если долго всматриваться в бездну, бездна тоже начинает всматриваться в тебя. Я должен был стать похожим на них, чтобы хорошо сыграть эту роль... Извини за то, что тебя немного наказали. Видишь ли, если бы я отказался пытать тебя, отказывающуюся отвечать, это выглядело бы подозрительно.
- Меня обязательно было насиловать? Это тоже для правдоподобности допроса?
- Извини, не смог удержаться. – Ровным голосом сказал он, не прекращая движений в её теле. Когда Сара поверила, что её цель достигнута – этот подлец действительно связной - несмотря на унизительность положения, она ощутила радость. Как бы то ни было, задача выполнена. Она облегченно вздохнула, снова ощутила запах подснежников, голоса птиц, доносящиеся из леса. Её тело отреагировало на случившееся по-своему. Оно тоже доверилось этому человеку. Сара не могла больше сдерживать своего возбуждения. Она пыталась расслабиться, казаться мученицей, которую терзает орудие пытки, но лоно начало конвульсивно сжиматься, и, наконец, выгнувшись в глубокой прерывистой судороге, пленница сдавленно застонала, смиряясь со своим падением.
- Но почему ты поступил так? – Пролепетала она слабым голосом.
Он продолжал двигаться в её теле.
- Понимаешь, если бы мы встретились в мирное время, мне пришлось бы долго ухаживать за тобой, да и тогда ты, возможно, отдала бы предпочтение другому. Так что я воспользовался служебным положением. – Абсолютно спокойно объяснил этот хам.
- Грязное животное! Ты ответишь за это! – Возмущенно крикнула она.
- Угрожаешь? – Изумился он. – А ведь я могу выронить тебя в окно.
- Ты не поступишь так. Ты запугиваешь меня.
- Я нарушил здесь много законов. Почему бы не нарушить ещё один? Ты же сказала, я слишком похож на этих отморозков...
- Только не в меня! – Выкрикнула Сара, чувствуя, как он ускоряет движения.
– Тебе понравится. - Он особенно сильно рванул её бедра на себя, у Сары перехватило дыхание от смеси сладкой боли и ощущения наполненности его плотью, вдруг выплеснувшей в неё жидкое тепло, которое, казалось, не кончалось, заливая жаждущую глубину.
* * *
Сару отвели на первый этаж, где в холодной комнате с высокими зарешеченными окнами стояла кровать, на ржавую сетку которой был брошен грязный тюфяк и шерстяное одеяло.
Она села на кровать и тупо уставилась на закрытую дверь, ощущая влажный жар внизу живота. Почему-то она не чувствовала ни злости, ни страха, все мысли заменило ощущение того, что он сделал с ней.
Что будет дальше? Её расстреляют? Ведь он получил всё, что хотел... Но он действительно оказался связным. Захочет ли помочь ей такой человек? Конечно, он негодяй, но ведь не враг...
Вечером дверь открылась. В её камеру вошел Пауль.
- Ты не замерзла? – Заботливо спросил он.
Какое гнусное лицемерие! – Сара встала навстречу, глядя затравленно. Но она была готова сопротивляться. Он подошел вплотную, вынул из кармана пачку денег, какой-то пропуск и сунул в карман её платья. Сара вопросительно смотрела на него. Он тяжело вздохнул, поднял с пола один из вывалившихся из стены камней и протянул:
- Ты должна ударить меня.
Сара взяла камень, не понимая.
- Меня найдут оглушенным на полу, а ты уйдёшь. Конечно, бей не лишком сильно, я только притворюсь, что потерял сознание...
Пауль брезгливо смотрел на пол, где отпечатались следы солдатских сапог, подбирая место почище.
Сердце Сары заколотилось от радости - сейчас она будет свободна! Она занесла руку с булыжником, Пол инстинктивно зажмурился, Сара не двигалась.
- Ну! – Он открыл глаза. – Быстрей!
Сара снова размахнулась, теперь он не зажмурился, смотрел на неё подбадривающе, моргая своими пушистыми ресницами.
- Не могу! – Пробормотала Сара.
- Что, мне самому головой об стену биться? – Зло спросил он.
Она едва не плакала. Правильная добрая девочка из хорошей семьи, Сара вопреки воле отца вырвалась на фронт, чтобы восстанавливать справедливость, но ещё ни разу никого не убила, ни разу никому не причинила боли.
Она села на кровать, сжав в руке злосчастный булыжник. Пауль присел рядом.
- Зря переживаешь. Ударишь посильнее, и я буду твоим первым убитым. – Его рука естественным движением обвила её талию. – Подумай, я же приказал тебя наказать... в конце концов, я тебя изнасиловал... как считаешь?
Сара вспыхнула и стукнула по коротко стриженой голове. Тут же она вскочила и испуганно уставилась на Пола. Он схватился за голову и сидел, согнувшись.
- Ты сам просил, - камень выпал из её руки.
- Иди, - сказал он, болезненно поморщившись. Сквозь пальцы капала кровь.
- Мне жаль...
- Иди.
Сара быстро пошла к двери, Пол смотрел вслед, прижав руку к окровавленной голове, по-детски обиженно кривя пухлые губы.
Окончание следует.