ТЫ СЫГРАЛ МЕНЯ!
читать дальше
Автор: Марика.
Рейтинг: NC-17
Жанр: гет.
Пейринг/персонажи: Пол Келлерман (у меня – шеф Чикагского ФБР), Пол Адельштейн, Лиза Вейл – жена Адельштейна, Саманта Трикси (заместитель Келлермана, безнадежно влюбленная в шефа).
Статус: закончено.
От автора: так обожаю Пола, что мне мало одного Пола – пусть будут два. Решила немного поприкалываться на эту тему.
* * *
Раннее летнее утро сияло над пригородом Чикаго, над улицей одноэтажных особняков в садах.
Пол Адельштейн вышел на порог и потянулся. Актер был в голубой майке и спортивных брюках, на ногах растоптанные кроссовки. Темные волосы взъерошены. На румяных после сна щеках – двухдневная щетина. Было видно – человек одет так, как ему удобно, а на мнение окружающих этому богемному типу – плевать.
Подходя к дому Адельштейна, Пол Келлерман, безупречно выбритый, с короткой армейской стрижкой, в дорогом костюме, с презрением смерил взглядом актера, который не так давно имел честь играть спецагента - сразу видно – фигляр и мухи не убьёт.
Служитель муз заметил гостя:
- Доброе утро! – Он приветливо улыбнулся.
«Для кого доброе, а для кого – не очень» - Подумал Келлерман, коротко кивнув.
- Мистер Адельштейн, я руководитель ФБР Чикаго, у меня к вам серьёзная просьба.
- Ко мне? – Удивился Адельштейн. – Давайте перейдём на ты. Без церемоний.
Келлерман придирчиво в упор разглядывал собеседника. Когда Келлерман заметил, что в «Побеге» играет актер, похожий на него как две капли воды, он сразу решил, что когда-нибудь использует это сходство в своих интересах. И вот момент настал. Агент сухо объяснил суть дела:
- К нам в Америку заявился итальянский "крестный отец", который позарез нужен Интерполу. Он приехал разрулить свои делишки по поводу контрабанды, будет в Чикаго. Я решил взять его. Конечно, мафия, которая оберегает визитёра, примется следить за передвижениями нашей агентуры. Мафиози должны думать, что Пол Келлерман сидит на работе, и никаких выездов групп захвата из ФБР сегодня нет. Но на моей работе вместо меня будешь находиться ты. А я застану итальяшку врасплох. Всё случится завтра.
- Я отказываюсь! - Решительно заявил Адельштейн. – У меня сорвутся съемки!
- Тогда я подброшу тебе героин, - гарантировал Келлерман.
- Это ещё что? – Адельштейн возмущенно смотрел на агента. – Да подбрасывай!
- Вот тогда съемки точно сорвутся! Не стоило меня изображать в фильме, авось и разминулись бы. «Я слишком жесток по отношению к нему, - Подумал Келлерман. – Но это нужно для дела». - А как же «во имя страны» и так далее? Помнишь, как стрелял в Дэнни: «Ты назвал меня!» Ты сыграл меня! – Келлерман шутливо схватился за кобуру.
- Ну, хорошо, - смирился уступчивый Адельштейн. – Что я должен сделать?
- Я же сказал: с утра до полуночи просидеть у меня на работе. Всего-то. Я не собираюсь подвергать тебя опасности.
- Я не трус, - буркнул Адельштейн. – Но съемки – это святое.
- Я заеду на съемки.
- Что?! – Ужаснулся Адельштейн. – Но завтра там ответственная сцена.
- Разберёмся, давай мне сценарий, ознакомлюсь…
Келлерман скользнул пренебрежительным взглядом по голубой майке актера:
- Теперь инструктирую. Как ты обычно одеваешься, я знаю. Но ко мне на работу смотри не ввались в джинсах! Только костюм с галстуком… И - не кроссовки!
Адельштейн одевал костюмы только на официальные мероприятия, он любил одежду попроще. К тому же актёру не очень нравились галстуки: «Какой смысл в этих удавках?»
Он поморщился, выслушивая дальнейшие указания агрессора.
- Ничего не трогай в моём кабинете. Уходя, закрывай дверь на ключ. Сотрудникам говори, что занят, не болтай с ними о пустяках. Теперь твоя очередь инструктировать.
Адельштейн пожал плечами:
- Мне нечего сказать. Важно только одно – не рассердить Лизу.
- Иначе?
- Попробуй - увидишь… - Уныло сказал Адельштейн.
- Что ещё?
- Только не заключай контрактов с режиссёрами от моего имени.
- Я же не идиот. – Келлерман сам почувствовал двусмысленность ответа.
Актёр нахмурился, достал упаковку сигарет, но агент возмущенно выхватил её и сунул – вот наглость! – себе в карман:
- Запомни, тёзка, я не курю со времён военной Академии. Завтра встретимся.
* * *
Ранним утром Келлерман и Адельштейн обменялись машинами.
- Помотайся теперь по городу, к обеду приедешь на работу. – Сказал агент актёру.
- Почему к обеду?
- Потому что я еду в морг на опознание одного товарища. Что если кто-то из моих коллег увидит тебя в офисе, а потом узнает, что Келлерман в то же время был в морге? Непонятки будут…
Каждый из них был одет в одежду другого.
- Клоны, блин! – Подмигнул двойнику актёр.
- Клоуны. – Поморщился агент.
Одинаково криво ухмыльнувшись, заговорщики сели в машины и разъехались.
Адельштейн решил провести время в Чикагском зоопарке. Он болтался среди клеток в черном костюме, изнемогая от жары, и ел воздушную кукурузу. Когда он бросил горсть поп-корна мартышкам, к нему подошел служитель:
- Кормить животных запрещено… Ах, это вы, мистер Келлерман. Вам всё можно.
Адельштейн надменно улыбнулся, а мартышка, просунув лапку через решетку, влезла к нему в карман и украла удостоверение ФБР, доверенное актеру Келлерманом. Испуганный служитель почти час ловил мартышку, пока она сама не выбросила удостоверение из клетки. Не менее испуганный потерей чужого документа, Адельштейн делал вид, что происходящее ему по барабану…
Спрятав подальше удостоверение, он стал разгуливать среди клеток и сочинять на досуге текст новой песни. Погруженный в лирические раздумья, Адельштейн не заметил, что ему навстречу мчится испуганная толпа. Толпа протопала и оказалась в тупике за спиной Адельштейна, который продолжал писать в блокноте, не поднимая глаз. За толпой плелся лев, каким-то образом выбравшийся из клетки. Пол бормотал слова, подбирая нужную рифму. Лев подошел к Полу и посмотрел на него с симпатией. Визг и шум раздражал зверя. У страха есть запах, сейчас этот запах вызывал у льва досаду. Только один человек не визжал и не лез на стенку. Лев уселся у его ног и стал вылизывать переднюю лапу. Пол, наконец, подобрал рифму и облегченно вздохнув, поднял глаза к небу. Когда рассеянный поэт и композитор опустил вдохновенный взор, то увидел у своих ног умывающегося хищника. И услышал вопли толпы.
- Мистер Келлерман, - выкрикнул какой-то парень за его спиной, - у вас же пушка, пристрелите эту тварь.
То, что он должен испугаться, дошло до Пола с трудом, пробившись через дебри стихотворных куплетов и только что придуманную мелодию. Пушка у него имелась – агент выдал, без патронов. Лев начал вылизывать вторую лапу. У Пола дома был кот. Голодный кот умываться не станет, а разве лев не большой кот? И разве Адельштейн не сможет сыграть роль даже в экстремальной обстановке?! Он обернулся и покровительственно улыбнулся, затем вытащил и надел тёмные очки. Он не знал, что в толпе сейчас находятся и люди итальянского мафиози, которые следили за «агентом Келлерманом».
- Если лев решит меня слопать, я уже не успею смыться, - обреченно решил Адельштейн.
- Медленно, без паники расходитесь, только не бегите. – Скомандовал он людям. И те стали красться к выходу. Лев зевнул и лёг, он и правда был сыт.
- Слава Мадонне, что этот Келлерман оказался таким крутым! – Сказал один итальянский "гость" другому. – Иначе мы вернулись бы домой в виде какого-нибудь фарша. Сам дьявол внушил тебе выпустить льва, Марио! Ты козёл!
* * *
- Шестьдесят пуль!
- Нет, пятьдесят девять!
- Говорю вам, шестьдесят! Одна прошла навылет. И они от двух автоматов.
- От одного!
Келлерман вышел из морга, содрал и шлепнул на асфальт окровавленные перчатки, его сопровождал патологоанатом. Они спорили, пока Пол не сел в машину и помчался в тюрьму, где он намеревался «пересчитать зубы» одному слишком замкнутому сидельцу, который отказывался сотрудничать со следствием. Затем он направился на съемки. Сегодня агент старался за двоих, надо было всё успеть и заехать к Лизе, чтобы не подвести Адельштейна.
За городом на зеленом лугу стояли несколько заброшенных заводских зданий. Тут же находилась съемочная группа. В небе кружил вертолет.
- Каскадер ещё не приехал. – Сообщил пожилой толстяк-режиссёр.
- Мне не нужен каскадер, мне некогда ждать, - отчеканил Келлерман.
- Но мистер Адельштейн, это же смертельно опасно! Это прыжок с крыши на веревочную лестницу, спущенную из вертолета.
Келлерман увидел улыбки на лицах окружающей их съемочной группы. Ещё бы, они были уверены, что Адельштейн поддерживал форму только с помощью гантелек и беговой дорожки. Но под одеждой, которую они привыкли видеть на коллеге, сейчас было тренированное тело бывшего спецназовца полковника Келлермана.
Режиссёр махал рукой снизу, пытаясь что-то объяснить, но Пол, не обращая внимания, поспешно поднялся на крышу.
Вертолет приближался, вдруг он завис, оператор по движениям мечущегося внизу режиссера понял, что творится что-то не то. Как назло рёв винтов заглушал голос режиссера в мобильнике, наконец, оператор понял, что им приказывают сесть.
Летчик положил руку на рычаг.
- Почему? Всё идёт по плану.– Вертолет продолжал висеть в небе, лесенка болталась далеко от края крыши. А Келлерман думал, что так и нужно, он смерил взглядом расстояние до лесенки – далековато, и внизу высота в пять этажей. Но чем бывший спецназовец хуже какого-то засранца-каскадера? Оператор глянул вниз, понял, что Пол прыгает, и решил: «Снимаю! Разобьётся – продам запись прессе». Пол прыгнул. Внизу режиссёр рухнул на траву.
Когда Пол влез в вертолёт, лётчик и оператор глядели с восторгом, оператор даже хотел обнять его, но Келлерман отодвинулся подальше – говорят в Голливуде каждый второй – педик. И чему эти придурки радуются?
- Снято? Высаживай, - скомандовал он лётчику.
Вся съемочная группа столпилась вокруг режиссера, тот хватался за сердце и задыхался.
- Что это с ним? – Подошедший Келлерман удивленно посмотрел на режиссера.
Какой-то крепкий парень пояснил Полу:
- Вы же прыгнули с крыши без страховки! Извините меня за опоздание, мистер Адельштейн. Я каскадер, но вы и меня удивили. А режиссеру стало плохо.
- Пусть возьмёт себя в руки, не он же прыгал. – Келлерман небрежно пожал руку каскадера, которому показалось, что его ладонь попала в стальные тиски. – Я еду домой.
* * *
Лиза Вейл услышала звонок и открыла дверь. Агент Пол Келлерман одарил её лучезарной белозубой улыбкой.
- О, мой милый плюшевый мишка! – Воскликнула Лиза, повиснув на шее агента Келлермана, и тот небрежно чмокнул в щёчку чужую жену. – Рассказывай, где ты был сегодня?
(Как нам известно, Пол Келлерман с утра наведался в морг и опознал там убитого наркоторговцем коллегу, присутствовал при вскрытии, где, споря с патологоанатомом о количестве автоматных очередей, на пару с ним руками возился в простреленных лёгких трупа. Затем явился в камеру к уже арестованному наркоторговцу и кулаками вправил ему мозги, после чего записал показания. Всё это не испортило спецагенту аппетит, и он пообедал в кафе возле тюрьмы. А после обеда прыгнул с крыши на съемках).
- Я был на студии. – Кратко проинформировал он.
Вдруг Келлерман почувствовал, что Лиза, прижавшись к мнимому мужу, обшаривает его карманы.
- Это ещё что? - Он отстранил её.
- Ах, беспокоишься? Значит, у тебя действительно что-то есть там.
- Что ты ищешь?
- Улики! Например, чью-нибудь записку.
- Ого!
- Я слежу, чтобы ты не изменял мне! – Лиза снова запустила руки куда не следует.
- Обыскивают не так. Я научу тебя. А ну, лицом к стене, руки за голову. – Келлерман ткнул Лизу личиком в одежду на вешалке, крепкие ладони прошлись по её груди, небрежно похлопали по карманам на заднице.
- Пол, ты меня заводишь, - сообщила Лиза.
Келлерман отодвинулся и сухо заметил:
- У меня не было такой цели.
- Ну почему же? – Промурлыкала она, скользнув рукой по молнии его брюк.
Не хватало ещё, чтобы он отымел жену человека, который согласился с ним сотрудничать. Это противоречило представлениям Келлермана о порядочности.
- Признаюсь тебе, дорогая, - у меня начались проблемы с потенцией, - скорбно сказал агент Келлерман, представляя, как будет сконфужен и разъярен Адельштейн завтра, услышав о своей, якобы, несостоятельности. – Это от переутомления на съемках.
Лиза вышла из дома, Пол пошел на кухню – попить и на миг потерял её из вида, но уже через минуту пулей вылетел из дома, увидев в окно, что она делает.
Воспользовавшись адельштейновской машиной, Келлерман не предполагал, что у Лизы есть второй ключ от багажника. А ревнивая жена артиста продолжала свой «обыск». Лиза вытащила из багажника сумку Келлермана и, поставив её на асфальт у гаража, прямо на улице рассматривала содержимое – содержимым были два пистолета и укороченный автомат, приготовленный на всякий пожарный случай.
- Опять станешь играть киллера? Кто режиссёр? – Она шутливо наставила на Пола «беретту», заряженную боевыми патронами, и у того похолодело в груди – только не бессмысленная смерть!
- А ну положи, идиотка!
- Да как ты смеешь! – Лиза швырнула в него пистолет. – Бездарь! Недаром твоего героя убили во втором сезоне «Побега» - ты осточертел режиссеру!
Келлерман подобрал «беретту» и машинально сунул за ремень, затем бросил сумку в багажник и захлопнул его.
- Ещё тронешь мои вещи – шею сломаю, - он посмотрел на Лизу остекленевшими от злобы глазами.
Лиза побледнела – в тоне мужа слышались незнакомые нотки ярости.
- Импотент, садист, и вообще ты меня пугаешь, ты никогда не был таким аккуратным, - Лиза надулась и побежала в дом.
- Неужели я выгляжу садистом? – Удивился Келлерман. Он вошел вслед за Лизой. Она смотрела на него пристально, затравленно:
- Ты не Пол, - вдруг прошептала женщина. – Как я сразу не поняла. Кто ты?
- Что за глупости? – Возмутился Келлерман. – Я твой муж. – Не убивать же эту дурёху, потому что она догадалась.
- Ты Келлерман – шеф ФБР! Твоя рожа в каждом номере «Чикаго трибьюн». Верни мне моего Пола, мерзавец!
- А он тебе нужен, твой Пол? – Огрызнулся Келлерман. – Ты же над ним издеваешься, унижаешь его. Куда это ты намылилась звонить? А ну положи трубку!
- Конечно, на твоей стороне сила, ты меня можешь убить…
Келлерман не стал опровергать:
- Вот и помалкивай! – Он перехватил ножом телефонный шнур и отобрал у актрисы мобильник.
- Я заплачу за шнур, - буркнул он. – А с твоим подкаблучником всё в порядке.
Келлерман досадовал на то, что эта дурочка его разоблачила: «Надеюсь, Адельштейн играет свою роль лучше... Или она его так любит, что сразу увидела фальшь в моём поведении?».
Лиза убежала в свою комнату. Она была пленницей в собственной квартире. Зачем она все время упрекала мужа, оскорбляла и говорила, что он не настоящий мужчина? Он был таким добрым, послушным, с доверчивыми глазами. Лиза открыла портмоне, где была маленькая фотография Пола. Она прижала фото к груди и разрыдалась:
- Прости меня, мой плюшевый мишка! Я такая гадкая! Я тебя не стою!
* * *
Адельштейн пятый час сидел в кабинете Келлермана и скучал. От скуки полез в ящик стола своего опасного двойника и нашел там кучу карамелек. Адельштейн стал задумчиво грызть их, сожалея, что здесь негде купить пиво.
Он привык к нравам киношной богемы, где легко изменяли друг другу, пили и употребляли наркотики. Никаким порокам Адельштейн не предавался, но привык вести себя раскованно.
В этот час капрал Трикси, надменно вздернув подбородок, шествовала с докладом к шефу.
- Босс не велел никого впускать, - сообщила секретарша, сидящая в смежной комнате. Трикси проигнорировала замечание.
Войдя в кабинет Келлермана, Саманта замерла от изумления.
Её шеф сидел, задрав ноги на стол, швырял на пол фантики. Его галстук валялся на столе, рубаха была расстегнута и Саманта уставилась на волосатую загорелую грудь.
Ах, эта дамочка изумлена – усмехнулся Адельштейн. Надо отомстить Келлерману за нервотрепку, которую он причинил артисту – пусть шеф ФБР в этот день будет скомпрометирован в глазах подчиненных! Это будет страшная месть Пола Адельштейна мерзавцу-агенту.
- Ну, как у нас дела? – Полюбопытствовал актёр, неохотно убирая ноги со стола. – Какая жарища! От жары я не могу думать о работе, только о сексе. А ты? - Спросил он непосредственно.
А Саманта смотрела на Пола, представляя любимого шефа вообще без одежды и чувствуя, как горячая влага желания мгновенно пропитала трусики. Она нервно вертела среднюю пуговицу своего пиджака. Адельштейн заметил томный взгляд сотрудницы, прикусившей нижнюю губку, её скулы порозовели, она даже дышать стала чаще.
- Келлерман, ты на себя не похож, - наконец выдавила капрал Трикси. - Что с тобой?
- Много проблем. – Адельштейн был растроган вниманием этой не очень симпатичной, но, по-видимому, милой женщины. – Впрочем, у тебя есть способ меня успокоить, - и он лукаво подмигнул. В голове актера мелькнула шальная мысль – не пора ли отплатить Лизе за все её подозрения, она просто вдолбила мужу уверенность, что он – ей изменит…
- Знаешь, - прошептала Саманта, - я всё готова сделать для тебя. Но ты же никогда не… Ты считаешь меня последней стервой.
- Почему? – Великодушно изумился Адельштейн, - такую сексуальную кошечку?
Он встал и обнял её, у Саманты ноги подкосились, бедняжка оказалась в объятиях того, о ком мечтала всю жизнь. Счастье свалилось на её голову так внезапно, что она едва не умерла от восторга, Пол ласкал её так умело, что в первый раз она кончила до того, как он вошел в неё, просто от прикосновений горячих губ и ощущения его руки между её ног. Когда он завалил Саманту навзничь на свой рабочий стол и закинул её ноги себе на плечи, она решила, что ей снится невероятный фантастический сон.
* * *
Келлерман пренебрежительно оглядел тарелки, которые Лиза поставила перед ним:
- Это что за месиво?
- Ужин, - пропищала Лиза.
- Я не жру всё подряд, как свинья! Купи кулинарную энциклопедию, иначе мы вряд ли сойдёмся характерами.
- Когда я увижу мужа?
- Я верну тебе твоего несчастного Адельштейна, заплати мне.
Лиза дрожащими руками стала стаскивать одежду.
Когда она разделась до конца, Пол, состроив постную мину, заявил:
- Детка, у тебя грязное мышление. Я не изменяю своей женщине. Ты должна приготовить шикарный ужин – это цена.
- Я не умею готовить!
- Научишься! Готовь всё сначала.
Конечно, Адельштейн вернулся бы домой в любом случае, но Келлерман решил, что проучить легкомысленную Лизу - его святая обязанность. Он просмотрел отправленные sms-ки в её мобильнике – как же она доставала мужа!
К вечеру, собираясь на захват, Пол бесцеремонно потащил Лизу в туалет и пристегнул её за руку к трубе отопления.
- Посидишь тут, - он указал на крышку унитаза. – А то ещё начнёшь звонить в полицию, испортишь мне операцию.
- Какую операцию? – Взвизгнула Лиза. – Ты чёртов маньяк, отпусти меня немедленно.
Келлерман сходил на кухню, принёс и поставил возле пленницы бутылку с минеральной водой.
- Это если пить захочешь… Твой благоверный будет дома через четыре часа. Жди. Ключ от наручников кладу на эту полочку. Сама до него не дотянешься, муж придёт – освободит. Счастливо оставаться.
И Келлерман вышел из адельштейновского дома, размышляя о предстоящем аресте итальянского мафиози…
- Наверное, Бог всё-таки есть, и он наказал меня! – Лиза покаянно подняла глаза к потолку туалета и снова залилась слезами. А вдруг Пол не вернётся? Вдруг он лежит где-нибудь убитый, и она навеки заперта здесь?
В её памяти всплыли все обиды, которые она причинила мужу за короткое время их супружества. Она подозревала, упрекала, ехидничала, а Пол только робко оправдывался, хлопая мохнатыми ресницами и кротко улыбаясь. При воспоминании об этом Лиза заголосила ещё громче, пытаясь вытащить руку из кольца наручников. Но никто не слышал несчастную актрису.
Через четыре часа хлопнула входная дверь...
* * *
Следующий день в офисе ФБР начался для настоящего Келлермана неожиданно.
Капрал Трикси вместо официального доклада подошла и сделала попытку сесть шефу на колени!
- Вчера ты был таким неутомимым…
Агент отстранил её, оглядев ледяным взглядом:
- Я дал повод для фамильярности, Трикси?
- Но Пол…
- Для вас - полковник Келлерман. И где отчёт за месяц по расследованиям?
Когда она вышла, Пол смахнул со столешницы пыль: что за херня. Он нахмурился:
- Кто клал ноги на мой стол?
Он сунул руку в ящик стола, и тут же его лицо изменилось, став по-детски обиженным.
- Кто слопал мои карамельки?
Затем вспомнил глаза Саманты с поволокой похоти, её призывно полуоткрытые губы, и возмутился ещё больше:
- Кто трахнул мою заместительницу?... Ну Адельштейн! Ты жжошь!